Непослушные принцессы - [50]

Трое суток Софка ехала вместе с десятками других женщин, имевших несчастье обладать британскими паспортами, в вагоне третьего класса. Прибыли они в Безансон. Женщин разместили в продуваемых насквозь бараках, которые нацисты превратили в импровизированный лагерь для заключенных. Несмотря на тяжелые условия, Софка там освоилась. Выступив от имени своих подруг по несчастью, она сумела добиться горячего душа и составила расписание дежурств. Ее назначили chef de chambre (главной по «общежитию»). Софка распоряжалась расходом топлива и распределением еды. Спустя полгода женщин перевели в «Гранд-отель» Виттеля, популярного бальнеологического курорта, который нацисты, реквизировав, превратили в образцово-показательный концлагерь, искусное опровержение всех тех «слухов» об ужасах концентрационных лагерей, которые появлялись в прессе демократических стран.

В Виттеле выживание не было ежедневным уделом заключенных. Софка читала лекции по русской литературе, организовала драматический кружок, ставивший пьесы Шекспира, и преподавала русский и английский языки. Она вела активный образ жизни, закрутила по крайней мере один лесбийский романчик, допоздна засиживалась, играя в карты, и, как вспоминала одна ее подруга, никогда не позволяла себе раскисать. Здесь Софка повстречала настоящих коммунистов, членов партии, которые убедили женщину, что коммунизм – не совсем мафия, как она прежде думала. «Я почувствовала, что эта идеология в будущем имеет все шансы подарить человечеству справедливое сосуществование», – писала она позже. Вскоре Софка стала членом подпольной коммунистической ячейки. Она передавала нужную информацию и помогала готовить побеги своим товарищам.

В июне 1942 года «идиллии» Софки пришел конец: она узнала о том, что ее муж пропал без вести. В сентябре того же года ей сообщили, что Грей, скорее всего, погиб. Женщина не вставала с постели и отказывалась есть. Ее перевели в лагерную больницу. Смерть мужа потрясла Софку, но она нашла утешение в объятиях Изи, еврейского узника, посаженного в лагерь в 1943 году вместе с четырехлетней дочерью и матерью. Жену Изи убили нацисты. Когда настал день отправки всех евреев в концентрационные лагеря, у Изи был шанс сбежать, но только одному, без семьи. Он предпочел отправиться на верную смерть. Горе Софки переродилось в ярость. Она сообщила Сопротивлению о том, что ожидает евреев, о том, что шестнадцать человек попытались покончить жизнь самоубийством, но не уезжать из Виттеля, о том, как она выкрала новорожденного младенца, накачала его лекарствами и, завернув в одеяло, вынесла в аптечке после того, как его мать послали на смерть. Союзники на эту информацию никак не отреагировали. Софка делала все, что могла. В 1944 году, когда ей и еще некоторым заключенным позволили покинуть лагерь, женщины вынесли с собой списки польских заключенных, зашитые под подкладками пальто. Уже после смерти Софки ее помощь евреям Виттеля была признана Институтом памяти Холокоста в Израиле.

Встреча с красными

Теперь Софка стала вдовой. В Великобритании у нее остались дети. В 1943 году немцы предложили ее освободить. Женщина предпочла остаться в Виттеле. Впоследствии она утверждала, что действовала по приказу коммунистической партии, решившей, что там она сможет принести больше пользы. Когда война приближалась к концу, немецкие власти пригласили Софку вести пропагандистские передачи по берлинскому радио. Она согласилась, замыслив сбежать от немецкой «опеки» в Лиссабоне. План удался. Софку с товарищем из Виттеля подобрали информированные агенты британского посольства. Летом 1944 года она вернулась в Великобританию. Прежний ее босс Лоуренс Оливье нашел ей работу. Заполнить пустоту в душе Софке помогал алкоголь и частая смена сексуальных партнеров. Она вступала в непродолжительные отношения «с любым, кто казался мне приятным и веселым», – писала она впоследствии.

А еще Софка с головой бросилась в коммунизм, официально вступив в партию. Она продавала номера «Ежедневного рабочего» на улице, а по воскресеньям утром ходила в советское посольство смотреть русские фильмы. Она стала убежденной коммунисткой. Партийные функционеры называли ее «товарищем Софкой» или «нашей коммунистической принцессой». По субботам женщина устраивала «субботние супы у Софки», на которые приглашала членов партии, журналистов, писателей, художников и других представителей богемы. В 1946 году она ушла с прежнего места работы и стала секретарем в Британо-советском обществе дружбы, занимавшемся переводом советской пропагандистской литературы.

Политические взгляды Софки не были популярны, особенно в среде изгнанных из России дворян. Женщину не принимали в доме ее покойного мужа, где росли двое ее старших сыновей. Учитывая то, что большевики разрушили уклад жизни ее семьи, убили многих друзей и родственников и разбросали русское дворянство по всей Европе и даже за ее пределами, такой реакции не стоит удивляться. Брат покойного мужа Софки писал: «Стать коммунисткой, будучи в то же время русской эмигранткой, это все равно, как если бы еврейка, спасшаяся из Германии, вступила в нацистскую партию». Коммунистической деятельностью Софки заинтересовалась британская госбезопасность. Согласно досье, найденному ее внучкой, соответствующие органы сначала сочли Софку «ценным приобретением» для коммунистической партии, имеющим обширные связи в разных слоях общества. Впоследствии они пришли к выводу, что женщина «ненадежна» и «ведет беспорядочную половую жизнь».