Непослушное дитя биосферы - [4]
Это написал шестнадцатилетний Пушкин о деревне Захарово, где он живал в детстве. Его первый опыт описания русской природы. Читатель, попробуйте провести такое этолого-филологическое исследование: выясните биографии русских поэтов, где они жили летом в детстве (в возрасте четырех—десяти лет), а потом найдите их стихи, посвященные этому месту. Получится замечательная антология, причем окажется, что почти у всех поэтов эти стихи — одни из самых сильных.
Тут читателю пора бы задать вопрос: неужели любовь к родине — инстинкт? На него этологи отвечают решительным Да. А выяснено это на опытах на перелетных птицах. Брали птиц в разном возрасте — еще не вылупившихся, только что вылупившихся птенцов, слетков, еще только покинувших гнездо, молодых, живущих с родителями, молодых и постарше, взрослых — и перевозили с места, где были их родительские гнезда, в другое. На новом месте пернатых подопытных задерживали до начала осенней миграции на зимовки, окольцовывали и отпускали. А весной ждали по обоим адресам. Оказалось, что, слетав на зимовки, взрослые птицы возвращались «домой» (т.е. туда, откуда их увезли). Поведение молодых зависело от возраста в момент начала опыта. Если их перевозили по достижении некоторого критического возраста, они возвращались к «родным пенатам» (т.е. туда, откуда их увезли). Если же не достигшими этого рубежа, они возвращались туда, где их выпустили. Значит, у птиц привязанность к определенному месту на земле образуется в детстве, в каком-то критическом возрасте. Где они в этом возрасте окажутся, там и будет их родина, на которую они станут возвращаться всю жизнь. Запечатление каких-либо образов (в нашем случае — местности) мозгом в детстве и на всю жизнь этологи называют импринтингом — впечатыванием в формирующийся мозг. Заметьте, что инстинктивная родина — не обязательно место рождения, это место, где прошел чувствительный отрезок детства. Теперь импринтинг родины изучен у многих животных — рыб, черепах, птиц, млекопитающих. Видимо, этот же механизм действует и у детей в возрасте старше двух и моложе двенадцати лет.
Невольное уважение испытываешь к перелетным птицам за их инстинктивную привязанность к своей родине — роще, озеру, скале, которую они находят, пролетая тысячи километров, применяя для этого чудеса ориентации. Находят, даже если ученые завозят их далеко в сторону. Нам близко и понятно это стремление. Но, когда читаешь, что эти же птицы, имея крылья, никуда зря не летают, что они могут прожить все лето, не удаляясь дальше нескольких километров, — трудно понять их. Мы бы полетели, посмотрели. Страсть путешествовать.
Есть территориальные животные и есть номады — бродяги, не знающие дома. Каков же есть человек? Со школы мы знаем: есть оседлые народы, есть кочевые. Это зависит от уклада жизни, экономики. А каким был наш предок-собиратель? Как всякий собиратель, он должен был бродить. Но небольшое стадо брело не куда попало — оно бродило по своей, общей для стада традиционной территории. Это была их родина, которую они помнили и готовы были защищать. А дальше простирались владения других групп, откуда их изгоняли. Кочевать по знакомой территории выгоднее — уже известны и кормные угодья, и водоемы, и укрытия, и живущие на ней хищники.
Выше говорилось, что есть в детстве каждого территориального животного особый момент — период закрепления территории. В это время происходит импринтинг — запечатление в мозгу облика окружающего мира. Запечатление навсегда. Став взрослым, животное будет стремиться не потерять этой территории, возвращаться на нее. Если период запечатления короткий, а животное в это время малоподвижное, оно запомнит маленький участок. Если период длинный, как у человека, и животное много перемещается, оно запечатлеет обширную территорию. Для детей оседлого крестьянина их индивидуальная родина — деревня и ее окрестности. Земли за ее пределами чужды им, не влекут. Если жизнь складывалась спокойно, крестьянин мог не покидать родной деревни от рождения до смерти. Но и сын кочевника тоже запечатлевает родину — обширную территорию, по которой он кочевал с родителями. Разные результаты, но основа одна. Кочевник не бродяга, не знающий дома. Однако чем больше мы путешествуем с нашими детьми, тем больше склонных к туризму людей вырастет из них.
Наша маленькая индивидуальная родина всегда прекрасна, где бы ни вырос человек — в тундре или тайге, в пустыне или на берегу моря, на островке или в городе, — ибо она запечатлевается в нашем мозгу и окрашивается всеми теми положительными эмоциями, что так свойственны детству. Но многие виды животных имеют и еще один, уже врожденный образ — образ подходящей для данного вида экологической среды. При возможности выбора выросший в изоляции олень предпочтет лес, а сайгак — открытое пространство. Исходная среда человека — всхолмленные берега озер и рек в саванне. И для нас до сих пор самый приятный ландшафт — слабовсхолмленный, где деревья и кустарники чередуются с открытыми пространствами, а вблизи есть река или озеро. Заметьте, что люди безжалостно вырубают леса вокруг поселений в лесной зоне, но упорно сажают деревья вокруг поселений в степи.
