Непорядок вещей - [38]

Заместитель начальника полиции считал, что Смит должен оставаться в своем доме. По крайней мере, пока. Он надеялся, что суд и суровое внушение повлияют на зачинщиков бунта — Джона Кинана, Мирослава Златича и Бренду Босворт — так что серьезных проблем с ними уже не будет. И вообще, на месте этого квартала раньше стояла деревня, и его жители, если подумать, не так уж и далеко ушли от своих предков — крестьян, которые пасли овец и работали на какого-нибудь землевладельца. Значит, эти люди по самой сути своей законопослушны, миролюбивы и терпимы. Рано или поздно они привыкнут и примут его. А он подтвердит, что уже безвреден, и все успокоятся.

Констебль Линн Фэнкорт наладила с Лиззи Кромвель неплохие отношения, несмотря на то, что первая скорее сочувствовала, а вторая — заискивала. Лиззи обращалась к Линн по имени, радуясь такой привилегии. В понедельник вечером Линн в очередной раз зашла к Краунам, и во время дружеской беседы Лиззи призналась, что женщина по имени Вики действительно ее подвозила, и что машина у Вики белая, а номер и марку она не помнит. Добившись столь грандиозного успеха, Линн решила не продолжать, и перевела разговор на тему ее беременности, которую сама категорически не одобряла, считая лучшим вариантом аборт.

Дебби сообщила, что к Лиззи недавно — «даже странно, что вы разминулись» — заходила сотрудница социальной службы, предложив ей поучаствовать в каком-то новом проекте. Дочь с гордостью, что ее тоже выбрали, согласилась. Нет, о беременности дама не говорила, сама же Лиззи промолчала. Да это и неважно, к тому же не ее ума дело, социального работника, то есть.

Линн догадалась, что речь идет о проекте социальной службы Кингсмаркэма под названием «Имитатор младенца», цель которого — предотвращение подростковой беременности. Переступив порог гостиной, она увидела на коленях у Лиззи куклу-младенца в натуральную величину, в комбинезоне, подгузнике и белых носочках.

— Это Джоди, — пояснила Лиззи. — Мне его дали на неделю.

Вид у нее был ошеломленный.

«Ничего странного», — подумала Линн.

— Он вроде робота? — спросила она у Лиззи. Но, решив, что та вряд ли разбирается, спросила иначе: — Он плачет, писает? Его надо кормить?

— Да, уже плакал. И я поменяла ему подгузник. Я учусь за ним ухаживать.

Линн подумала, что от Лиззи и, наверное, даже от Дебби ускользнул истинный смысл акции. Джоди вручали несовершеннолетним девушкам, чтобы дать им прочувствовать за неделю груз материнских забот, бессонницу, показать, какая это ответственность — иметь ребенка. Тогда они дважды подумают, прежде чем заниматься сексом, не предохраняясь.

— Боюсь, тебя ждет несколько бессонных ночей, — сказала Линн. — Кстати, сколько недель, по-твоему, ты беременна? — спросила она как приятельница, а не как строгий представитель закона, и Лиззи, глядя в голубые бездонные глаза Джоди, бесхитростно ответила: — Вроде недель четырнадцать, как говорит мама. У меня уже с февраля не было.

Последняя фраза озадачила Линн, но, примерно догадываясь, что это значит, она спросила:

— Значит, Джерри тут ни при чем?

Невнятный ответ Лиззи заглушил рев Джоди, который заплакал совершенно неожиданно, как самый настоящий младенец. Лиззи ушла на кухню за бутылочкой, вручив робота Линн, и констебль Фэнкорт оказалась в забавной ситуации — с орущей куклой на руках, которая жалобно раскрывала рот, а по пластиковым щекам струились слезы из воды.

Она встала и принялась ходить взад-вперед, как это делала ее мама, нянча младшего брата. Джоди продолжал плакать и размахивать ручонками. Когда его вопли достигли пика, вернулась Лиззи с бутылочкой. Она бережно взяла его на руки, что-то ласково шепнула и вложила в ротик соску. Робот активно засосал, и Лиззи счастливо улыбнулась. Она посмотрела на Линн глазами, полными любви и гордости, так что та почти отшатнулась. Допрашивать ее сейчас равносильно вторжению в некий священный ритуал. Лиззи с куском пластика на руках казалась жрицей, вселенской кормилицей, воплощением святого материнства.

Чувствуя себя крайне неловко, Линн наблюдала за пустеющей бутылочкой, затем за сменой подгузника Джоди. Однако при всей трогательности зрелища — Линн почему-то подумала о пристроившихся за собакой утятах, считающих ее от рождения своей мамой — особых сантиментов эти гигиенические процедуры у нее не вызвали.

— Лиззи, ты собиралась что-то сказать о Джерри, — напомнила она.

— Он меня не трогал, — ответила Лиззи. — И ни слова не сказал. — Тут она поняла, что выдала себя, и прикрыла рот рукой.

— Тебе понравился их дом? — как ни в чем не бывало продолжала спрашивать Линн.

Уложив Джоди в люльку, Лиззи обиженно взглянула на девушку.

— Ты же знаешь, мне нельзя об этом говорить. Они меня найдут и накажут. Просверлят дырки в коленях и сломают пальцы. А мама сказала, если мне будет очень больно, я потеряю ребеночка.

— Так ты и маме об этом рассказала?

— Нет! — закричала Лиззи. — Только сказала, что хочу такой же миленький дом, как там — современный, за городом и чтоб не было соседей.

— Я правильно поняла — Джерри с тобой не разговаривал?

— Ни слова не сказал, — повторила с горечью Лиззи. — Но это так всегда. И он не говорил, только знай себе — «Лиизззии, Лиизззии».