Непопулярные животные - [53]

– Пошел вон, извращенец! – загавкали женские голоса.

Опустил мопсик задние лапы, намочил передние. Обернулся, а сзади три большие собаки со своими щенками.

– Давно пора ввести налог на ссущих кобелей! – рычит кавказская овчарка. – Все вокруг загадили!

– Чертовы кобели! – рычит акита-ину. – Засрали все газоны, а мы тут летом загораем, это так, между прочим!

– Это все от бескультурья! – рычит королевская пуделица.

В это время щенок кавказской овчарки присел и навалил кучу.

– Вы бы лучше за своим сыном следили, мамаша! – просопел мопс.

– Не переводи стрелки! – зарычали большие собаки. – Ты взрослый извращенец, а это милый маленький щенуля! Ничего плохого не случится, если он покакает на улице.

Завыл и заплакал щенуля:

– Дядя плохой, мама, укуси его!

А овчарка схватила его на лапы и запела детскую песенку: «Хорошо быть кисою, хорошо собакою: где хочу пописаю, где хочу покакаю».

– Суки! – тихо просопел мопс.

Зарычали большие собаки, затявкали щенки. Налетели на мопса и ну его кусать! Хорошо, что павиан вышел покурить. Схватил он мопса и влез на крышу по водосточной трубе. Долго они сидели наверху и курили, а собаки внизу лаялись с охраной.

Погавкали злые собаки и разбежались – кто в магазин, кто чаппи варить.

– Извини, был неправ, – сказал павиан. – Надо тут поставить решетку, чтобы ты не свалился.

– Я привык, – просопел мопс.

И с тех пор павиан мочился с крыши вместе с мопсом, стоя на руках.

Тупая шлюха!

Жила-была в Москве павианка Ксения – жена, будущая мать и модель. Целыми днями ее павиан трудился, играл в игры и смотрел мультики. А павианка пекла пирожки, вязала носочки, читала статьи для молодых мам и куталась в клетчатый плед. Не звонили ей из модельного агентства: сильно ударил по бизнесу проклятый ковид, а модная одежда на павианку уже не налезала. Ксюша даже когти красить перестала.

И вдруг павианке предложили явиться на кастинг: одна известная фирма выпустила коллекцию одежды и белья для беременных. Надела павианка обычные джинсы и белый свитер, вызвала такси и приехала в какой-то лофт, где было уже полно размалеванных обезьян. Громко визжали и хихикали обезьяны, а Ксения надела новый намордник и перчатки и присела на угловой диван подальше от них, чтобы не подхватить заразу. Вдруг слышит:

– Ебаный бордель! Все на выход! Нам такие не нужны!

Пуще прежнего завизжали обезьяны. Но Ксения обладала хорошими манерами и сделала вид, что не расслышала. Уходили модели одна за другой. И так они громко хлопали дверью, что со стены валились декоративные кирпичи. Видит Ксения – стоят перед ней лысый криволапый макак и черный пудель.

– Я Тттоичиро Сару, известный ффотограф, – прокричал макак, дергая плечом. – А тебя как зовут, шлюха?

– Простите, что? – ухнула павианка.

– Подпишите договор, – гавкнул черный пудель. – Я Артем, креативный директор. Если вы нам понравитесь, мы продлим контракт, будете сниматься вместе с малышом.

– Поняла, шлюха? – ухнул макак.

– Простите, у господина Тоичиро синдром Туретта, – засуетился пудель. – Он не имел в виду ничего плохого. Наш Сару – сын известного японского ученого. Он в совершенстве выучил русский, потому что не мыслит своей жизни без русского балета.

– Танец маленьких блядей! – хихикнул макак, дернув плечом. – Я не имел в виду ничего такого. Шлюха! Отъеби себя вонючей шваброй! Макака вульгарная!

– Понятно, – ухнула павианка.

– Я ввосхищен вашими мманерами. Вы ннастоящая русская ммать, – дернулся макак. – Блядина!

– Можем приступать завтра, если вы не против, – гавкнул пудель Артем.

Подбежали к павианке две болонки, одна попросила паспорт, другая начала расспрашивать, нет ли у павианки аллергии на косметику. А макак все кривлялся, показывал зубы и выкрикивал непристойности.

Но Ксения не привыкла отвечать оскорблениями на оскорбления и дружелюбно показывала японцу зад.

И вечером за ужином павианка похвасталась мужу, что заключила выгодный контракт. Рассказала она и про макака, который мерзко ругался.

– Он же больной, – сказал павиан. – Просто не обращай внимания. Уверен, ему самому очень сложно общаться с другими зверьми и он сильно от этого комплексует, так что еще больше матерится.

– И все же мне обидно, – ответила павианка.

– Ты лучшая девочка Москвы, не обращай внимания на убогих, – сказал павиан и поцеловал Ксению. – Это же просто работа, пускай себе матерится. А ты делай вид, что он ничего не сказал.

Приходит павианка в лофт на следующий день. А там одежды видимо-невидимо, туда и сюда носятся болонки и в углу на диване сидит лебедь Андрей. Он тоже пришел сниматься, потому что новый бренд назывался «Леда» и без лебедя было никак.

Макак с ассистентами уже расставил софиты и камеры на штативах. Павианку накрасили и одели в первое платье, похожее на греческий хитон.

– А ссейчас, бблядь, изобразите мне картину ебаного в рот Сальвадора Ддали! Ддля ттупых – посмотрите в гугле, кто это такой, – завизжал фотограф.

– Я искусствовед! – курлыкнул лебедь Андрей. – И я не позволю общаться со мной в таком тоне!

– У него синдром Туретта! – заухала павианка. – Он не хотел сказать ничего обидного.

– Извини, содомит! – взвизгнул макак.