Непокорные - [15]

Математика и точные науки стали любимыми предметами Бориса и Сережи, поглощая и завораживая их своей глубиной. Плоды тысячелетних наблюдений, опытов и обобщений лучших мыслителей человечества были сжаты в простые и ясные тексты учебников, лежавшими перед ними. Школа выявила незаурядные способности юношей и они собирались продолжить образование в лицее, но для этого нужен был мир, который так и не приходил. Финляндия как и вся Европа продолжала бурлить. В январе 1918 года красные создали верховный совет рабочих, захватили власть на юге страны, где проживало большая часть населения, и по сценарию Ленина установили социалистическую рабочую республику. Финский народ не поддался. В результате борьбы большевики были изгнаны и, преследуя их, белофинны вторглись в Восточную Карелию.

Глава 7. Попытка реванша

Надежды, появившиеся после победы, что генерал Маннергейм станет спасителем «старой России» не оправдались, но осенью 1919 года борьбу продолжила русская Северо — Западная армия под командованием генерал Н. Н. Юденича, состоявшая из шести дивизий и ударного танкового батальона. За нею следовали, закупленные за рубежом, эшелоны с продовольствием для голодающего Петрограда. Григорий и Фридрих шли в головном отряде колонны светлейшего князя А. П. Ливена. Стремительность наступления пятидесятитысячной армии была ошеломляюща и через две недели, преодолев расстояние более чем в сотню верст, северозападники оказались в окрестностях Петрограда. Здесь продвижение затормозилось.

Солнце посылало последние лучи на запорошенную снегом пустынную, безлесную равнину с торчащими стеблями неубранной пшеницы и прямую, как стрела, дорогу, уходящую к горизонту. Далеко впереди на фоне ясного морозного неба выделялись бревенчатые стены изб. «Там ночевать будем,» приказал проскакавший на вороном коне полковник. Продрогшие и уставшие солдаты, двое суток не получавшие горячей пищи, прокричали Ура. Спали вповалку на полу двухэтажной дачи, затесавшейся между строений на краю поля. На рассвете к ним вбежал взбудораженный вестовой. «Г-н полковник, большевики наступают!» «Где?» «Разъезды в поселок въезжают, а на восточной околице показались цепи…» «В ружье! Bсем строиться!» что есть мочи заорал дневальный. День выдался знобкий, ледяной, но яркий. Торопливо бойцы выбегали из изб, голодные и невыспавшиеся, штыки и погоны поблескивали на солнце. «Рота построиться! Огонь залпами по разъездам», закричал полковник. Лица воинов были напряжены и бледны, руки слегка дрожали. Взлетели винтовки, щелкнули затворы, шеренга ощетинилась. «Рота,» все замерли, «пли!» Прогремел залп. За ним еще один. Скачущие навстречу им кавалеристы остановились, заметались, рассыпались по сторонам и повернули назад. Глухой удар орудийного выстрела! Приближаясь, засвистел снаряд. «Неужели в нас?» У Фридриха засосало под ложечкой. «Нет; перелет.» Григорий подмигнул ему и прошептал, «Обошлось.» Попало по правому краю цепи. С визгом и звоном взметнулся снег, оставив дымящуюся воронку. Оттуда из мешанины земли и крови доносились слабые стоны, высовывалась чья-то изуродованная рука, но шеренга продолжала стрелять. Все чаще свистели и рвались снаряды. Большевики наседали и наседали. Oрдинарец на взмыленной лошади доставил приказ: занять позицию южнее железнодорожной станции. Повернулись, пошли на запад. Пересекли широкий, поросший кустарником овраг, и завидев водокачку и здание вокзала, рассыпались и залегли, уставив винтовки в сторону красногвардейцев, ползущих по открытому, заиндевелому полю. Над белой цепью звонко рвались шрапнели, рядом бухая, рыли землю гранаты. Они попадали в бойцов. Три тела взлетели вверх, как тряпичные куклы. Дым рассеялся, один из них, пошатываясь встал, зажимая окровавленную голень, но двое других продолжали лежать, раскинув руки, с остановившимися, незрячими глазами. Нескоро к раненым подоспели санитары и, погрузив на носилки, отправили в лазарет. Из документов, найденных в карманах, узнали их имена: Григорий Жеребцов и Фридрих Зиглер. Тем временем их рота продолжала упорно сражаться. Наступил перелом. По дрогнувшим красным трещали винтовки, ожесточенно били пулеметы, перенесла огонь артиллерия. Большевики отступили и побежали. Ничего не знали об этом наши герои — они были на пути в тыл.

Но тыла не было. Позади Северо — Западной армии была враждебная ей Эстония. Не найдя от Юденича утвердительный ответ на вопрос о своей независимости, она получила положительный ответ от правительства Ленина и немедленно лишила поддержки русскую армию, строя ей всяческие козни. Быстрота продвижения северзападников оказалась губительной — люди были измотаны, боеприпасы и провиант не поспевали за авангардом, людей не хватало. Начались осложнения. Николаевскую железную дорогу так и не удалось перерезать и Троцкий продолжал посылать полчища красноармейцев против поредевших, измученных белых отрядов. В конце октября наступил перелом. После тяжелых боев у Красного Села начался откат армии на запад. Скоро они оказались прижатыми к эстонской границе, которую им не позволяли пересечь. Десятки тысяч военнослужащих стиснутые на полосе шириной 10–15 верст оказались в отчаянном положении. Но и те русские части, которые сумели просочиться через колючую проволоку, бедствовали. Их не впускали в населенные пункты и жили они под открытым небом. Однако на территории Эстонии оставалась собственность этой армии: поезда, снаряжение и продовольствие. Согласно договору с армейским руководством это добро перешло в эстонскую казну. Взамен эстонские власти обязались лечить в своих больницах пострадавших в боях русских воинов. Фридрих и Григорий оказались среди них. К несчастью, последний через неделю скончался от ран, но Фридрих продолжал цепляться за жизнь. Канцелярия госпиталя, узнав, что он проживает в Финляндии, направило письмо его семье, которое Зинаида Андреевна получила одним промозглым февральским днем 1920 года.