Непокорная - [12]

Йоханна укуталась в теплый контуш и легла на траву.

– Мы не сможем спать долго, – сказал Карл. – Неизвестно, где мы находимся. Возможно, в ста шагах от нас есть какое-то село.

Он тоже надел контуш и огляделся по сторонам. Все было тихо. Поскольку у Войслава не было теплой одежды, мальчик закутался в одеяло, которое взял на конюшне, и вскоре уснул.

У Карла же не выходили из головы события прошедшего дня. Убедившись в том, что сестра еще не спит, он заговорил с ней:

– Ты не учла одного: чтобы доказать, что мы на самом деле внуки Жемовита Выборского, нам придется предъявить соответствующие документы.

– Боже мой, ты прав. Я совсем об этом забыла! – в ужасе воскликнула Йоханна.

– А вот я не забыл. Незадолго до своей смерти отец выдал мне паспорт и поставил на нем оттиск своего перстня-печатки. Я взял с собой пергамент и сургуч. Как только у нас появится возможность, я выпишу еще два паспорта на основе своего!

– Но как ты их подпишешь? Именем нашего отца? – спросила Йоханна.

Карл покачал головой, хотя его сестра едва ли могла видеть это в свете догорающего костра.

– Я подпишу их именем нашего деда, а печать подделаю, воспользовавшись декоративными пуговицами с аграфа, на которых изображен его герб. В Польше Жемовит Выборский – влиятельный человек, и, конечно же, он простит меня. Ведь для нас это единственный способ пересечь эти земли, не представляясь сыновьями имперского графа Аллерсхайма.

– Какой ты умный, братишка! – похвалила его Йоханна и закрыла глаза.

Даже если перед ними возникнут трудности, они доберутся до Польши и найдут пристанище у дедушки. Несомненно, Жемовит Выборский могущественный человек и сможет наказать Геновеву и Матиаса за подделку завещания.

8

Мелочная ненависть к падчерице и пасынку помешала Геновеве фон Аллерсхайм сразу же заметить их исчезновение. Йоханне и Карлу никто не прислуживал, а Гретель на следующее утро не смогла принести им завтрак в башню. Кухарка приготовила корзину с едой, но не удосужилась позаботиться о том, чтобы близнецы ее получили. Слуги раз за разом подходили к корзине и брали из нее то ломоть хлеба, то кусок колбасы. Один из них даже выпил пиво из обеих кружек. Когда же поваренок, который постоянно был голоден (кухарка давала ему мало еды), опустошил еще и горшочек с утренним супом, корзина стала выглядеть так, будто Йоханна забрала все продукты.

Наконец в полдень в замок пришел шталмейстер.

– Кто-нибудь из вас видел Войслава? – спросил он у лакеев и горничных.

– Нет, а что? – ответила Гретель вопросом на вопрос.

– Вчера вечером я уже не возвращался в конюшню, а сегодня утром мне нужно было сходить к соседу, чтобы спросить о жеребце, которого хочет купить наш господин. Недавно я вернулся и, войдя в конюшню, обнаружил, что там не хватает трех лошадей и трех седел. А идиотам конюхам нет до этого никакого дела.

– Сомневаюсь, что они вообще заметили пропажу, – насмешливо ответила Гретель. – Когда вас нет, они спихивают всю работу на Войслава. Уверяю вас, этот мальчик стóит больше, чем остальные конюхи вместе взятые.

Шталмейстер поджал губы. Хотя он был не особо доволен конюхами, он надеялся, что они, по крайней мере, добросовестно выполняют свою работу. Шталмейстер вспомнил, как вчера несколько раз ударил Войслава палкой, и задался вопросом, не был ли этот поступок опрометчивым.

– Этот мальчишка не дурак. Он не мог украсть трех лошадей и надеяться, что это сойдет ему с рук, – пробормотал он.

Тем временем Гретель подошла к окну, открыла его и посмотрела на старую башню. В душу девушки закралось подозрение. Хотя фратер Амандус, графиня Геновева и граф Матиас обсуждали новое завещание лишь втроем, в замке мало что удавалось скрыть. Количество слухов множилось. Но даже слуги, которые делали все, чтобы завоевать благосклонность овдовевшей госпожи, жалели ее падчерицу, которой пришлось бы выйти замуж за такого неприятного человека, как Кунц фон Гунцберг.

Гретель спросила себя, возможно ли, что близнецы тоже узнали об этих планах. Если да, то было бы неудивительно, если бы графиня Йоханна и ее брат решили обратиться в бегство. Верность семье в целом, а не отдельным ее представителям, побуждала служанку отыскать графа Матиаса и рассказать ему о своих подозрениях. Но тогда она предала бы Йоханну и Карла, а этого Гретель совсем не хотелось.

С этой мыслью девушка снова обратилась к шталмейстеру:

– Я не видела Войслава. Кто знает, где он прячется после вчерашних побоев.

– Как только он появится, я снова его отлуплю! – пригрозил шталмейстер и покинул замок.

Гретель вернулась в кухню. Увидев служанку, кухарка сердито посмотрела на нее:

– Чего прохлаждаешься? Сходи-ка лучше в усадьбу и принеси молока! Оно понадобится нам для того, чтобы приготовить ужин.

Гретель кивнула и выбежала из кухни. По дороге она, воспользовавшись возможностью, наведалась в старую башню. Как и следовало ожидать, там никого не было, а беспорядок в комнате свидетельствовал о том, что близнецы второпях собирали одежду и другие вещи. Вероятно, они сбежали еще ночью. Продолжив путь, служанка с раздражением подумала о графе Матиасе.

«Неужели молодой господин настолько жесток, что готов выдать свою сестру замуж за Гунцберга?» – спросила она себя.