Непокорная леди - [3]

По пути в дом леди Мельбурн, принимавшей у себя один из самых престижных балов сезона, Каролина вынуждена была выслушать еще одно поучение от тетки.

– Надеюсь, мне нет нужды напоминать, Каролина, что не следует вести себя слишком вольно, – бубнила Луиза Таунтон. – Я заметила в тебе этот недостаток, когда ты была еще подростком, однако теперь ты, наверное, научилась хорошим манерам.

Каролина ничего не ответила. Она чувствовала, что, если откроет рот, с ее губ сорвется какое-нибудь грубое слово, и сочла за благо промолчать.

Если ей постоянно придется терпеть эти нравоучения, лучше уж уехать домой, смирившись с мыслью, что она никогда не выйдет замуж! В душе у Каролины все кипело от ярости, и, когда ее представили хозяйке дома, она смогла выдавить из себя лишь вежливую улыбку. Однако, пройдя вслед за тетей в гостиную, Каролина повеселела.

Откуда-то издалека, должно быть из бального зала, доносились звуки музыки. В гостиной царило возбуждение, передавшееся и Каролине. Она оглядела комнату, восхищаясь прелестными платьями некоторых дам и их драгоценностями, искрящимися в свете свечей, горящих в массивных подсвечниках.

– Каролина, обрати внимание, – сказала леди Таунтон, прерывая размышления племянницы, – этот джентльмен – сэр Генри Форсайт, он только что пригласил тебя на танец.

– О… благодарю вас, – ответила Каролина, с облегчением отметив, что джентльмен не стар и довольно привлекателен. Она присела в реверансе. – Вы очень любезны.

– Что вы, мисс Холбрук, – молвил сэр Генри с легкой улыбкой, – это вы оказали мне честь, согласившись танцевать со мной.

Каролина подала ему руку, и сэр Генри увлек ее в бальный зал. Стоило ей закружиться в танце, и черная туча, сгущавшаяся над ней, бесследно рассеялась. Каролина вдруг почувствовала себя совершенно счастливой. Ощущение счастья не покинуло ее и после того, как танец закончился, джентльмены буквально осаждали ее, и совсем скоро в бальной книжечке Каролины не осталось ни одного свободного танца. Она улыбалась своим партнерам – большинство из них были молоды, а некоторые еще и красивы.

Незадолго до ужина к Каролине подошел джентльмен, на которого она обратила внимание еще раньше, когда он приглашал ее на танец.

– Джордж Беллингхем, – сказал он, поклонившись. – Вы были так любезны, что согласились подарить мне этот танец.

– Да, я помню, – ответила Каролина, послав ему ослепительную улыбку. – Я ждала вас.

– Неужели? – Беллингхем удивленно приподнял бровь. – Но вы были так заняты, мисс Холбрук, танцевали с этими франтами. Боюсь, я не могу соперничать с Брэкли или Эсбери.

– Позвольте мне с вами не согласиться, – ответила Каролина, позабыв о тетушкиных наставлениях. – Не думаю, что вы должны опасаться их… Ведь все они просто оболтусы, разве не так? О да, они очаровательны, но интересуются только лошадьми и спортом.

– Однако один из этих, как вы изволили выразиться, бездельников унаследует титул графа, а другой – наследник своего дяди, маркиза Нортбрука, – заметил Беллингхем и усмехнулся – Каролина довольно метко охарактеризовала молодых людей.

– Правда? И что же? – Она махнула рукой. – Мне нет до этого дела. Я думаю, что такой джентльмен, как вы, должен интересоваться не только спортом, но также литературой и поэзией. Однако я не против всех этих мужских занятий, мой брат Николас был настоящим сорванцом, мне очень нравилось ловить с ним рыбу.

– Да что вы говорите? – Джордж был заинтригован, эта девушка была совсем не похожа на остальных. Он вспомнил о своем пари с Фредди Рэтбоуном и улыбнулся про себя. – Вы должны мне рассказать о себе… – Музыка вдруг смолкла, и Джордж разочарованно вздохнул: – О, время пролетело незаметно…

Ему очень хотелось пригласить Каролину на ужин, но, едва танец закончился, ее окружила целая толпа юных джентльменов, одетых по последней моде. И у всех на устах был один и тот же вопрос:

– Мисс Холбрук, могу ли я вас пригласить?

– Не обращайте внимания на Брента, мисс Холбрук, я готов поклясться, что вы обещали этот танец мне.

– О, Эсбери, она ничего подобного не говорила, она обещала танцевать со мной, – вступил в спор еще один молодой человек.

– Нет-нет, джентльмены, – сказала Каролина и рассмеялась, в ее глазах плясали веселые искорки. – Я никому не обещала этот танец, но готова подарить его тому, кто процитирует мне Ричарда Лавлейса… только учтите – без ошибок!

Она выжидательно посмотрела на стоящих перед ней джентльменов. Воцарилось неловкое молчание. Молодые люди усердно морщили лбы, стараясь припомнить хотя бы строчку. Они были неплохо знакомы с современными авторами, но о поэзии семнадцатого века не знали почти ничего.

…Уму и сердцу не страшна

Решетка на окне:

И в клетке мысль моя вольна,

Любовь моя – при мне,

Ей нипочем любой засов,

Любая западня…

Лишь ангелы средь облаков

Свободнее меня![1]

– Прекрасно, сэр! – Услышав за спиной глубокий голос, читающий строки Лавлейса, Каролина обернулась, хлопая в ладоши. – Это было замечательно…

Одного взгляда на стоящего перед ней джентльмена было достаточно, чтобы оценить его привлекательность. Поистине это был самый красивый мужчина из всех, кого Каролина встречала до сих пор. У него были волосы цвета воронова крыла, почти иссиня-черные, очень темные глаза, в которых горел насмешливый огонек. Каролина улыбнулась, а сердце, замерев на несколько секунд, вдруг учащенно забилось.