Непокорная красотка - [10]

Он довольно резко пригласил ее присесть, и она повиновалась с той учтивостью, что требовалась по этикету. Во время его речи она даже не поднимала своих сияющих зеленых глаз, скромно прикрытых густыми ресницами. И все же у него сложилось устойчивое впечатление, что внешняя покорность мисс Виндхэм совершенно не соответствовала тому, что творилось у нее внутри.

– Кроме того, – продолжил он, – вы должны до мельчайших подробностей следовать требованиям моей матери относительно своей манеры поведения, включая необходимость при выходе из дома всегда надевать шляпу. Вы не должны выходить одна, без сопровождения служанки или слуги, не должны танцевать или общаться с кем-либо без нашего одобрения, вы обязаны следить за своей речью и всегда говорить мягко, не повышая голоса. Одним словом, я ожидаю от вас, что вы будете соблюдать внешние приличия, что соответствует поведению подопечной графа.

На этом он завершил свою речь, сказав все, что наметил, добавив к этому еще несколько моментов. Теперь наступал ее черед ответить, чтобы любезными улыбками и вежливыми фразами заверить его в том, что она сделает все возможное, дабы он мог гордиться ею.

Стивен ждал. Наконец она подняла на него глаза и заморгала.

Он удивленно поднял бровь.

В конце концов Аманда все-таки подала голос:

– Это все?

– Что? – Он был настолько обескуражен ее неожиданной реакцией, что на мгновение опешил.

– И это все? – продолжала она. – Никаких власяниц, сорока плетей в наказание или, может быть, ритуального уничтожения моего нижнего белья?

Стивен почувствовал, как от соблазнительных картин, промелькнувших у него в голове, он начинает краснеть.

– А у вас действительно скандальное нижнее белье? – сдавленным голосом выдохнул он.

– Да я об этом ничего не знаю, – ответила она, небрежно махнув рукой. – Кроме того, конечно, что в нем отсутствует китовый ус и при случае это может быть удобно.

Он нахмурился.

– Мисс Виндхэм, похоже, моя лекция никак не подействовала на вас.

– Нет, конечно, подействовала, – возразила она, но ее ответ прозвучал с достоинством и горечью, без намека на какие-то робкие интонации, которых он ожидал. – Это произвело на меня довольно сильное впечатление, сильное до отвращения, а именно в той его части, каким ужасным вы собираетесь сделать для меня светский сезон, – и все только потому, что я позаботилась о маленьком обездоленном мальчике.

Он хлопнул ладонью по своему письменному столу, и старое тяжелое дерево усилило этот звук.

– Это не имеет ни малейшего отношения к Тому! Вы ехали наверху – наверху! – почтового дилижанса. И где, позвольте вас спросить, ваша компаньонка?

– Какая компаньонка?

Дабы усилить впечатление от своих слов, Стивен подался вперед. Со стороны казалось, что он, пользуясь своим высоким ростом, пытается запугать непокорную девушку.

– Речь идет о молодой особе, которую ваш отец нанял, чтобы она была при вас.

– А, эта клуша. Я отослала ее.

Он изумленно уставился на нее.

– Это невозможно! Мы же платили ей жалованье в течение последних восьми лет.

Она чуть склонила голову набок и посмотрела ему прямо в глаза.

– Поскольку своей самой лучшей компаньонкой являюсь я сама, то я не видела причин, почему бы не платить себе самой за мои плодотворные усилия на мое же собственное благо.

Стивен часто заморгал, задумавшись над ее словами.

– Так вы брали жалованье компаньонки себе?

– Я платила себе за свою же работу.

– Это возмутительно! – Он принялся взволнованно ходить взад-вперед, меряя широкими шагами ковер позади своего письменного стола. – Неужели вы не понимаете, насколько важно присутствие настоящей компаньонки? Она могла бы научить вас пристойным манерам. И она удержала бы вас от того, чтобы вы сидели на верхней скамье почтовой кареты.

Девушка пожала плечами.

– Мне там понравилось, и это было дешевле.

– Вы говорите не о том! Это выглядело непристойно.

– Тогда, полагаю, я не вполне пристойная девушка, – заявила она и при этом выглядела совершенно не раскаявшейся, как будто и не призналась только что в ужасном грехе.

Внезапно Стивен почувствовал, как эти его обязательства попечителя ложатся ему на плечи тяжким бременем. Она была его подопечной, но при этом демонстрировала полное непонимание того, что от нее требуется. Скоро ей предстоит выход в светское общество, а она не видит ничего страшного в том, чтобы разъезжать наверху почтового экипажа и спокойно увольнять свою компаньонку.

Он бы с этим еще как-то справился, если бы это не был и его первый выход в свет в качестве новоиспеченного графа. Если ему не удастся заставить ее строго придерживаться этикета, тогда как же он обеспечит себе репутацию настоящего графа?

И он решил попридержать свой нрав. Он не сплоховал, оказавшись по пояс в испанских болотах, и теперь не собирался терпеть поражение от какой-то своенравной девчонки, которая просто обязана понять, что к чему.

Выйдя из-за своего стола, он приблизился к девушке и посмотрел на нее как на зеленого новобранца, у которого больше наглости, чем здравого ума. Граф заговорил негромко, но твердо, используя каждый дюйм своего внушительно роста, чтобы подавить ее абсолютным авторитетом: