Непокоренный. От чудом уцелевшего в Освенциме до легенды Уолл-стрит: выдающаяся история Зигберта Вильцига - [86]

В ФКСД пришли в ярость от отказа Зигги уйти с должности президента и нанять консалтинговую фирму, а его маневры расценили как очередные махинации Вильцига.

Когда проверять ход работы по исполнению протокола о намерениях звонили регуляторы с вроде бы нееврейскими именами, Зигги возлагал обязанность общения с ними на директоров Дона Бреннера и Ларри Коди, считая, что для таких разговоров он и держит неевреев в совете директоров и руководстве. Он полагал, что бюрократы-неевреи будут менее суровы, если общаться с ними будут такие же протестанты. Он хотел только одного: чтобы его оставили в покое и он мог вернуться к работе.

«Он вышел из лагерей с эго размером двенадцать миль и неприязнью к властям», – сказал юрист Джон Стейнберг.

Однако назначение гоев на переговоры с регуляторами не помогло, и в октябре 1994 года терпение ФКСД истощилось: было выдано устрашающее запретительное предписание[104]. В предписании говорилось, что TCNJ практиковал «небезопасные банковские методы и нарушал законодательство и/или нормативные положения». Поэтому банку приказывалось отказаться от всех рискованных методов выдачи и возврата кредитов, прекратить выполнять операции с недостаточным внутренним контролем и перестать функционировать в отсутствие квалифицированного руководства.

Условия запретительного предписания были недвусмысленными и практически повторяли условия протокола о намерениях, но в более агрессивном тоне. TCNJ должен сменить президента и следовать стандартным методам аудита. Зигги нужно было воздержаться от участия в найме на работу и увольнении сотрудников низшего звена; он должен был перестать лично подписывать мелкие кредиты. Все кредиты, по которым заемщик не производил выплат, должны были быть списаны. Банку нужно было продать все заложенное имущество без права выкупа и прекратить трейдинг облигаций. Кроме того, в TCNJ должны были составить письменный план выполнения всех требований ФКСД, провести переоценку всех кредитных и арендных договоров банка, увеличить прибыль, составить письменный этический кодекс компании, прекратить выдачу новых кредитов рискованным заемщикам – весь список требований растянулся на двадцать страниц.

Согласно положениям запретительного предписания, у Зигги больше не было выбора: он должен был подать в отставку с поста президента TCNJ. Чтобы выполнить требование ФКСД о «квалифицированном руководстве», он пригласил на должность нового президента банка Фреда Мозеса – бывшего президента United Jersey Bank. Для внешнего контроля за реализацией пунктов предписания Зигги пришлось нанять Furash and Company – столичную консалтинговую фирму. На протяжении двух следующих лет TCNJ вынужден был платить Furash миллионы долларов, чтобы представители агентства сидели на совещаниях по кредитам и наблюдали за тем, как банк ведет собственный бизнес.

«Мы словно бы работали на правительство, – вспоминал Алан Вильциг. – От восьми до десяти консультантов из Furash посменно дежурили в банке. Они не уходили вообще».

Особенно возмутительными показались Зигги два главных требования ФКСД – прекратить трейдинг облигаций и продать всю залоговую собственность без права выкупа. Он согласился воздержаться от трейдинга, но резко отказался продавать залоговую собственность, причины чего объяснил совету директоров.

«Эти шмуки из правительства! – вскричал он. – Они ни дня в своей жизни не управляли бизнесом и ничего не понимают в недвижимости. Бизнес цикличен. Нужно ожидать, что цены поднимаются и опускаются. А эти объекты расположены менее чем в пяти милях от Нью-Йорка! Их стоимость снова повысится. Они хотят, чтобы я обогатил какого-нибудь двадцатисемилетнего юнца с Уолл-стрит, продав ему свою собственность по дешевке, чтобы он прибрал ее к рукам и получил через два года, когда ее стоимость снова возрастет, пятидесятипроцентный доход? ЭТОМУ НЕ БЫВАТЬ!»

В сентябре 1996 года ФКСД сочла практически все требования выполненными и отозвала запретительное предписание, несмотря даже на отказ Зигги продавать залоговую собственность TCNJ.

«Забавно, – вспоминал Алан Вильциг, – что ФКСД вообще-то выдвигала довольно убедительные аргументы в пользу продажи собственности. Они подчеркивали недостатки содержания этой недвижимости, так что поначалу даже я решил, что они правы».

Среди недостатков владения бездействующей недвижимостью были налоги, траты на страховку, содержание помещений, охрану и – самое важное – временная стоимость денег (которые могли бы быть вложены во что-то иное). Даже если Зигги считал, что впоследствии сможет продать эту недвижимость, аудиторы утверждали, что он ничего не выгадает от этой продажи, учитывая все издержки.

«Но они не приняли во внимание, – пояснил Алан, – что вся недвижимость в районе Нью-Йорка может увеличиться в цене более чем вдвое, так что издержки будут покрыты с лихвой. Так и произошло. Отец держался за эту недвижимость до последнего, уже после выдачи запретительного предписания. В результате цена недвижимости наконец пошла вверх, полностью покрыв все издержки на ее содержание, и TCNJ заработал миллионы на тех самых объектах, которые ФКСД принуждала нас продать. Если бы мы сделали все по их рекомендации, последствия могли бы оказаться катастрофическими. Наши денежные резервы истощились бы, потребовалось бы привлекать новый капитал, выпуская новые акции, что, в свою очередь, отрицательно сказалось бы на стоимости банка на бирже и поставило бы под угрозу семейный контроль за компанией».