Непоэмание - [2]

Нигде не значится.

– Я – богиня?

– Вы неудачница.

13 мая 2004 года

Анне Заболотной, на 19-летие

Взглядом снимет скальп – но умеет плакать,

И тем бесценна.

Фронт борьбы – от Таллинна до Одессы.

Под ногами нашими просто слякоть,

Под нею – сцена:

Каждый день – сюжет одноактной пьесы.

Табуны лихие хрипят устало

В её моторе.

И любую фальшь она чует кожей.

Бог следит за ней по сигналу

На мониторе —

Это называется искрой Божьей.

4 июня 2004 года

Девушки

Нет, мужчины дерутся лбами да кулачищами —

А не рвут артерий ногтем у ворота.

Ты же чуть заденешь локтями хищными —

И брюшная полость до сердца вспорота.

Мы убить могли бы – да нет, не те уже.

Все-таки циничные. И свободные.

В том, как люто девушки любят девушек —

Что-то вечно чудится

Безысходное.

13 июня 2004 года

Малютка

Я отвечу завтра им на экзамене,

Пальцы стискивая в кольцо —

Перед боем, верно, на древнем знамени

Рисовали твоё лицо.

Все твои автографы – видишь, клеймами

Запекаются на груди.

Мне так больно, дитятко. Пожалей меня.

Не губи меня. Пощади.

Я ведь вижу – я не сошла с ума ещё,

Ещё чую ногами твердь —

Сквозь тебя капризно, непонимающе

Хмурит бровки

Малютка

Смерть.

Ночь с 14 на 15 июня 2004 года

Боль

Подарили боль – изысканный стиль и качество.

Не стихает, сводит с ума, поётся.

От неё бессовестно горько плачется.

И катастрофически много пьётся.

Разрастётся, волей, глядишь, надышится.

Сеточкой сосудов в глазах порвётся.

От тебя немыслимо много пишется.

Жалко, что фактически не живётся.

16 июня 2004 года

Змея

– Жизнь-то? Да безрадостна и пуста.

Грязь кругом, уродство и беспредел.

– Ты живешь за пазухой у Христа!

– Значит, Он змею на груди пригрел.

22 июня 2004 года

Питер

Я уеду завтра – уже билет.

Там колонны – словно колпак кондитера.

Да, вот так – прожить восемнадцать лет

И ни разу не видеть Питера.

Сорван голос внутренний – только хрип.

Мы шипим теперь, улыбаясь кобрами.

Москоу-сити взглядами нежит добрыми,

А потом врастает в людей как гриб.

Разве что, в ответ на моё письмо,

Появляясь вдруг из толпы послушников,

Счастье здесь – находит меня само

И часами бьётся потом в наушниках;

Здесь почти нет поводов для тоски —

Но амбиций стадо грохочет стульями,

И сопит, и рвёт меня на куски,

Челюстями стискивая акульими,

Так что я уеду – уже ключи,

Сидиплеер, деньги, всё, сопли вытерли —

И – “Стрелой” отравленной – москвичи,

Вы куда, болезные, уж не в Питер ли?..

1 июля 2004 года

Биографы

Тяжело с такими ходить по улицам —

Все вымаливают автографы:

Стой и жди поодаль, как угол здания.

Как ты думаешь – ведь ссутулятся

Наши будущие биографы,

Сочиняя нам оправдания?

Будут вписывать нас в течения,

Будут критиков звать влиятельных,

Подстригут нас для изучения

В школах общеобразовательных:

Там Цветаевой след, тут – Хлебников:

Конференции, публикации —

Ты-то будешь во всех учебниках.

Я – лишь по специализации.

Будут вчитывать в нас пророчества,

Возвеличивать станут бережно

Наше вечное одиночество,

Наше доблестное безденежье.

Впрочем, всё это так бессмысленно —

Кто поймёт после нас, что именно

Пётр Первый похож немыслимо

На небритого Костю Инина?

Как смешно нам давать автографы —

И из банок удить клубничины?

Не оставят же нам биографы,

Прав на то, чтобы быть обычными.

Ни на шуточки матерщинные,

Ни на сдавленные рыдания.

Так что пусть изойдут морщинами,

Сочиняя нам оправдания.

15 июля 2004 года

Солнце

В схеме сбой. Верховный Электрик, то есть,

Постоянно шлёт мне большой привет:

Каждый раз когда ты садишься в поезд, —

У меня внутри вырубают свет.

Ну, разрыв контакта. Куда уж проще —

Где-то в глупой клемме, одной из ста.

Я передвигаюсь почти наощупь

И перестаю различать цвета.

Я могу забыть о тебе законно

И не знать – но только ты на лету

Чемодан затащишь в живот вагона —

Как мой дом провалится в темноту.

По четыре века проходит за день —

И черно, как в гулкой печной трубе.

Ходишь как слепой, не считаешь ссадин

И не знаешь, как позвонить тебе

И сказать – ты знаешь, такая сложность:

Инженеры, чёртовы провода…

Моё солнце – это почти как должность.

Так не оставляй меня никогда.

Ночь с 21 на 22 июля 2004 года

За тобой

По салютам, ракетным стартам,

По воронкам и перестрелкам —

Я слежу за тобой по картам.

Я иду за тобой по стрелкам.

Между строк, по чужим ухмылкам,

По аккордам, по первым звукам —

Я хожу за тобой по ссылкам,

Я читаю тебя по буквам;

Терпкой кожей своей барханьей,

В звоне полупустых бутылок —

Ты ведь чуешь мое дыханье,

Обжигающее затылок?

Разворачиваешься круто,

Гасишь фары и дышишь тяжко?

Позабыв, что твои маршруты —

Все мои: мы в одной упряжке.

Закольцованы, как в цепочке,

И, как звенья, литы и жестки.

Мы столкнёмся в конечной точке.

На решающем перекрёстке.

Ночь с 1 на 2 августа 2004 года

Сны

Всё топлюсь вроде в перспективах каких-то муторных —

Но всегда упираюсь лбом в тебя, как слепыш.

Я во сне даже роюсь в папках твоих компьютерных,

Озверело пытаясь выяснить, с кем ты спишь.

Пронесёт, может быть, всё думаю, не накинется —

Но приходит, срывая дамбы, стеклом звеня —

Ты мне снишься в слепяще-белой пустой гостинице,

Непохожим, задолго, видимо, до меня;

Забываюсь смешными сплетенками субботними,

Прячусь в кучи цветастых тряпочек и вещиц —

Твоё имя за мною гонится подворотнями,

Вылетая из уст прохожих и продавщиц,

Усмехается, стережёт записными книжками,