Неподвижная луна - [14]

— Зачем дубинки? В чем дело?

— Этот русский больше сарая и сильнее медведя, — объяснил я. — Может, у него игривое настроение, и, если твоя шайка не будет к этому готова, он их просто уничтожит.

— Да? Твердый орешек?

— Еще какой твердый. И, кроме того, лысый и с круглой физиономией.

— Похож на Джоша Дельброка.

— В этом-то все дело. При тусклом свете его можно принять за Дельброка.

— Ага! — голос Дэйва посуровел. — Вот куда ты клонишь! Ты утверждаешь, что мисс Шэйн видела на лестнице не Дельброка, а Соронова?

— Пусть девчонка сама скажет, — парировал я. — Подержи этого славянина в своей Бастилии, пока я не приеду. Затем мы покажем его Сандре Шэйн и посмотрим, не запоет ли она другую песню. Понятно?

— Понятно. А ещё я подержу там тебя, потому что с меня хватит, черт побери. Скоро приедешь? Значит, когда я прибуду по этому адресу, тебя там не будет?

— Правильно, приятель. Я уезжаю. — Я повесил трубку, прежде чем он возобновил брань по поводу частных сыщиков вообще и меня в частности.

Я вышел из дома, сел в такси и уехал.

9 Я СДАЮ УБИЙЦУ

Смешайте пять частей мглы с пятью частями тумана, и вы получите что-то ужасное. Это я об атмосфере. Когда я подъезжал к студии «Квадрэнгл», опустилась какая-то серая грязная штора. Я оставил машину у покосившихся ворот и остаток пути до конторы протопал пешком. Воздух напоминал коктейль, смешанный из соленого моря, выхлопных газов и зелени. Словно нищий в лохмотьях, передо мной маячила полуразвалившаяся некрашеная хибара бывшего правления студии.

Мои легкие туфли бесшумно ступали по мокрой земле. Стояла такая зловещая тишина, что по мере приближения к конторе у меня по спине забегали мурашки. Туман конденсировался и каплями падал с крыши. Эти звуки тоже не доставляли мне никакого удовольствия.

— Джош, — позвал я.

Внутри раздались гулкие шаги. Затем в двери появились круглая физиономия Дельброка. Он выглядел, как после десятидневной пьянки.

— Дэн! Дэн Тернер! О Боже, дружище, как я рад тебя видеть!

— Ты ещё больше обрадуешься, когда узнаешь новости, — сказал я.

— Новости?

— Убийца пойман.

Он задышал, как спринтер после стометровки.

— Что ты имеешь в виду?

Я зажег две сигареты, одну дал ему и затянулся сам. Затем рассказал Джошу все, даже про Алексея Соронова, который сейчас гостил у лягавых.

— Сандре Шэйн ничего не остается, как признать, что она застукала на лестнице Соронова. Может быть, она даже ещё больше поможет нам, если признает в русском бандита, который стрелял в неё с крыши и чуть не загнал меня в дубовый ящик.

— О Боже!

— Самое замечательное во всей истории — то, что у тебя железное алиби. Ты сидел в этой дыре, как на необитаемом острове. Это дополнительное алиби делает основное ещё крепче. Теперь, конечно, поверят мне, когда я расскажу о нашей маленькой вечеринке вчера на озере, как раз тогда, когда Пол Мандерхейм отправился к праотцам.

— Ты в самом деле так думаешь?

— Конечно, — заверил я его. — Так что давай седлать лошадей. Нам нужно заехать в больницу.

Он вздохнул.

— Я готов.

Я посадил его в такси, и мы отправились в город. Дорога была окутана туманом. Колеса нашей машины издавали какие-то чавкающие звуки. Казалось, что мы едем по пенистому прибою, который вот-вот поднимется, и мы захлебнемся. Когда мы миновали каньон и выехали на широкий Сансет, вдоль которого, как угольки в тумане, мерцали огоньки домов, я был очень рад. Одиночество в больших дозах всегда действовало мне на нервы.

Сейчас мы ехали вдоль Стрип, и я с облегчением увидел фары первых городских автомобилей. Я остановился у аптеки и позвонил в полицейское управление. Когда к телефону подошел лейтенант Дональдсон из отдела по расследованию убийств, я сказал:

— Ровно через десять минут привези Соронова в больницу. Его надо будет отвести для опознания в палату Сандры Шэйн.

— Да, — зарычал он. — Мне также будет нужно надеть на тебя браслеты.

— Не браслеты, а медали, — поправил я. Затем я вернулся к такси и на максимальной скорости помчался к больнице. Ровно через десять минут мы были на месте. Джош и я вошли в приемный покой.

Дэйв Дональдсон ждал меня. С ним были русский и мой возница. При виде меня Соронов радостно заблеял. Похоже, железки на лапах и бинты на голове не очень досаждали ему.

— Ха! — заревел он. — Мой поклонник! Привет, пупсик! Мы недавно пили водка, да? И дрались на дуэль, только в следующий раз я буду проворный.

— Я постараюсь избежать следующего раза, — сказал я. — Ты играешь очень грубо.

— Грубо, пупсик? Русские — очень мягкий люди.

Мой таксист сказал:

— Он вырвал мне больной зуб.

Дональдсон недоуменно хлопал глазами.

— Ну-ка, подождите, — раздраженно проворчал он. — Не пойму, о какой дуэли и выдергивании зубов они мелют. — Он яростно уставился на меня. — Где ты был, и кто это с тобой?

— Это Джош Дельброк. Джош, это лейтенант Дональдсон.

Когда Джош протянул руку, лицо полицейского налилось кровью.

— Дельброк? — завопил он. — Это тот тип, которого мы ищем?

— Он самый, — ответил я. Дельброк запротестовал:

— Лейтенант, пожалуйста…

— Черта с два пожалуйста. Ну-ка, вытягивай свои грабли, негодяй, я надену на тебя браслеты. Вы арестованы, и все, что вы теперь будете говорить, может быть использовано против вас.