Непобежденный еретик. Мартин Лютер и его время - [104]
В 1530 году реформатор вновь обратился к теме народного образования и опубликовал «Проповедь о том, что детей нужно направлять в школы». Это было время, когда Лютер уже разошелся с гуманизмом, и его сочинение не содержало прежних похвал по адресу «свободных искусств», правоведения и истории. Но одновременно он, как никогда категорично, настаивал на непременном обучении всех немецких детей чтению и письму.
Под угрозой «гнева божьего» реформатор умолял князей, чтобы они уделили часть секуляризированных церковных богатств на учреждение народных школ. Что касается родителей, не желающих посылать детей в ученье, то к ним Лютер готов был применить самые строгие «принудительные меры». «Кто не хочет, чтобы его отпрыски учились, — писал доктор Мартинус, — того оставлять без причастия, детей его не крестить, отказывать ему во всяком вспомоществовании и даже изгонять из отечества!»
Виттенбергские теологи вели упорную работу по культивированию новых стимулов образования и новых его программ. Особенно велики здесь заслуги Филиппа Меланхтона. Он дал новое обоснование гуманистическим университетским курсам; написал учебники (блестящие для того времени) по древним языкам, грамматике, диалектике, риторике, психологии, физике, этике, истории; подготовил плеяду наиболее выдающихся профессоров и преподавателей второй половины XVI века. За свою работу на ниве образования Меланхтон удостоился почетного имени Praeceptor Germaniae (учитель Германии). Он первым развил идею гуманистической гимназии и дал набросок того типа школьного образования, который в буржуазной практике сохранил свое значение вплоть до середины XIX века.
XIII. Огонь под пеплом
В последние годы жизни Лютер, пожалуй, ничему не уделял так много внимания, как строительству новой протестантской церкви. Оно так же поглотило реформатора, как государственные дела способны поглотить политика или опыты — ученого. Массу времени Лютер тратит на обсуждение разного рода программ и инструкций, на присутствие в комиссиях, на беседы с пасторами и переписку с князьями-протестантами. События, с ним случающиеся, приобретают характер церковно-политических казусов. Среди них есть драматические, даже интригующие (такова, например, история с тайным освящением двоеженства ландграфа Филиппа Гессенского). Однако интереса для социальной (внецерковной) истории они, как правило, не представляют. Иное дело общее душевное состояние Лютера: оно по-прежнему социально значимо.
Стареющий реформатор испытывает все большую неудовлетворенность результатами своих церквоустроительных усилий. Как религиозный философ, как теоретик государства и права, как филолог, поэт, музыкант, Лютер нередко предвосхищает Новое время. Но вот в своем «прямом деле» он постоянно увязает в средневековье, под новыми названиями восстанавливая учреждения, нормы и порядки, когда-то им же обличенные в папской церкви. Это была горькая расплата за союз с князьями, за отказ от широких раннереформационных замыслов.
В 1523 году Лютер опубликовал сочинение под выразительным названием «О том, что христианское собрание, или община, имеет право и власть судить обо всяком учении, а также призывать, назначать и отставлять своих пасторов на основе и по мотивам Писания». Уже в «Призыве к миру на основе Двенадцати статей» народный выбор пасторов был ограничен правом их княжеского утверждения. После Крестьянской войны Лютер объявил князей протекторами земельных церквей и, по сути дела, вручил им те полномочия, которыми прежде обладали римские епископы.
Идея епископских полномочий мирского владыки не была новой: она не раз выдвигалась средневековыми церковными апологетами монархии. Лютер хватается за нее «за неимением лучшего» после так называемой «большой визитации».
В 1527–1528 годах виттенбергский реформатор и его помощники обследовали церкви Саксонского княжества. Впечатление было удручающим. Обнаружилось, что немецкий мирянин-простолюдин фактически отпал от церкви, верует «как ему заблагорассудится» и не хочет ни выбирать, ни содержать никаких священников. Чтобы хоть как-то воспрепятствовать «полному упадку христианских храмов», Лютер призвал христианских князей на роль прямых покровителей и распорядителей церковной жизни. Пусть земельные государи, рассуждал он, определяют церковный порядок по своему усмотрению — только бы мирянин снова посещал службы, слушал проповеди и размышлял над Евангелием. Пусть священники будут назначенными княжескими служащими, только бы им платили хоть какое-нибудь содержание.
Церковная программа Лютера имела вынужденный и даже чрезвычайный характер. Реформатор вовсе не считал мелкокняжескую церковь, навязанную религиозно равнодушному народу, идеальной организацией христианской общины. Он видел в этом временную меру против крайних бедствий, постигших германское церковное устройство после Крестьянской войны.
Иначе смотрели на дело сами князья: временную программу Лютера они превратили в окончательную и бессрочную. С санкции доктора Мартинуса в немецких протестантских землях утвердился ущербный церковный режим, которому суждено было без каких-либо радикальных обновлений просуществовать в течение почти двух столетий. Режим этот был шагом вперед по сравнению со средневеково-католической организацией, поскольку священники перестали быть привилегированным сословием феодальных землевладельцев, живущих за счет прямой эксплуатации крепостных и полукрепостных. Не было больше ни паразитического «черного духовенства», ни щедро оплачиваемых «храмовых жрецов». Вместе с тем немецкая лютеранская церковь (духовное ведомство при светской феодальной власти) оказалась учреждением зависимым, бюрократически косным, отчужденным от основной массы верующих.
Книга включает работы известного советского философа, созданные в 70 — 80-е годы XX века. В жизненном опыте и творчестве выдающихся мыслителей прошлого автор пытается найти аналоги и провозвестия тех острых социальных проблем, которые в пору застоя были закрыты для прямого теоретического обсуждения. Очерки, написанные в жанре философской публицистики, связаны тремя сквозными темами: личность и ситуация, этика и история, мораль и право.
О пенитенциарной системе в России, о принципах, на которых она должна строиться с точки зрения классического либерализма. Либеральный взгляд в данном случае отнюдь не предполагает здесь идеи всепрощения, напротив, подразумевает жёсткость и определённость позиции. Протестуя против законодательного и бытового беспредела в сегодняшних тюрьмах и лагерях, автор выступает за определённый порядок, но порядок именно карательного учреждения. О том, что это такое, и написана статья.
В настоящей книге дается материал об отношениях между папством и Русью на протяжении пяти столетий — с начала распространения христианства на Руси до второй половины XV века.
В книге финского историка А. Юнтунена в деталях представлена история одной из самых мощных морских крепостей Европы. Построенная в середине XVIII в. шведами как «Шведская крепость» (Свеаборг) на островах Финского залива, крепость изначально являлась и фортификационным сооружением, и базой шведского флота. В результате Русско-шведской войны 1808–1809 гг. Свеаборг перешел к Российской империи. С тех пор и до начала 1918 г. забота о развитии крепости, ее боеспособности и стратегическом предназначении была одной из важнейших задач России.
Обзор русской истории написан не профессиональным историком, а писательницей Ниной Матвеевной Соротокиной (автором известной серии приключенческих исторических романов «Гардемарины»). Обзор русской истории охватывает период с VI века по 1918 год и написан в увлекательной манере. Авторский взгляд на ключевые моменты русской истории не всегда согласуется с концепцией других историков. Книга предназначена для широкого круга читателей.
В числе государств, входивших в состав Золотой Орды был «Русский улус» — совокупность княжеств Северо-Восточной Руси, покоренных в 1237–1241 гг. войсками правителя Бату. Из числа этих русских княжеств постепенно выделяется Московское великое княжество. Оно выходит на ведущие позиции в контактах с «татарами». Работа рассматривает связи между Москвой и татарскими государствами, образовавшимися после распада Золотой Орды (Большой Ордой и ее преемником Астраханским ханством, Крымским, Казанским, Сибирским, Касимовским ханствами, Ногайской Ордой), в ХѴ-ХѴІ вв.
Одними из первых гибридных войн современности стали войны 1991–1995 гг. в бывшей Югославии. Книга Милисава Секулича посвящена анализу военных и политических причин трагедии Сербской Краины и изгнания ее населения в 1995 г. Основное внимание автора уделено выявлению и разбору ошибок в военном строительстве, управлении войсками и при ведении боевых действий, совершенных в ходе конфликта как руководством самой непризнанной республики, так и лидерами помогавших ей Сербии и Югославии.Исследование предназначено интересующимся как новейшей историей Балкан, так и современными гибридными войнами.
В данной монографии рассматриваются проблемы становления курдского национализма как идейно-политического движения на Ближнем Востоке и его роль в актуализации этнополитических конфликтов в странах компактного проживания курдов. Анализу подвергается период зарождения курдского этнического партикуляризма в Османской империи, а также дается обширный анализ его структурных составляющих, основных политических организаций и агитаторов. Особое внимание уделено современному состоянию курдского национального движения в таких странах, как Турция, Ирак, Сирия.