Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова - [52]

«Я с удовольствием уведомляюсь из последних донесений ваших, что генерал-поручик Суворов принял команду над корпусом кубанским, будучи уверена, что он, конечно, споспешит достижению намерений о тамошнем крае»[331].

Сам Суворов и подвел итог своим трудам той весны в автобиографии 1790 г.:

«В следующем году и в 1778-м командовал я корпусом Кубанским, где на реке Кубани учредил я линиею крепости и фельдшанцы, от Черного моря до Ставрополя, и тем сократил неспокойствия закубанских и ногайских народов: один тот год не произошло никакого ногайского за Кубань набега»[332].

Честно говоря, награду за работу на Кубанской линии он получил сразу же: 23 марта (старый стиль) 1778 г. по рекомендации Потемкина его назначили командующим Крымским корпусом с сохранением за ним и корпуса Кубанского. Это было серьезное служебное повышение, в случае удачного ведения дел можно было рассчитывать на серьезную награду: чин генерал-аншефа, вводивший в узкий круг высшей военной элиты России, так как генералов этого ранга насчитывалось всего двенадцать.

Вступление в должность сопровождалось инцидентом: Суворов уклонился от встречи с князем А. А. Прозоровским, необходимой для передачи дел по корпусу. Во всяком случае, так описал это в очередной кляузе (в рапорте на имя Румянцева) на полководца взбешенный неуважением князь. Суворов же всегда отрицал утверждение, что им была нарушена субординация. Что характерно: реляция фельдмаршала на эту последнюю стычку до сих пор неизвестна. Зато хорошо известно, что был он строг к нарушившим дисциплину, в каком бы чине они ни были.

Итак, наш герой принял главное начальство в Крыму. Обстановка там оставалась напряженной. Восстание было подавлено, причем жестоко, жертвы репрессий были очень велики, страна же была совершенно разорена, многие деревни стерты с лица земли. В расправах усердствовали отряды греков-арнаутов, сторонники Шахин Герая и ханские слуги. Русские войска в экзекуциях не участвовали, но в боях пощады не давали. Крым смирился, люди склонили головы, но в сердцах их теперь окрепла уверенность, что хан Шахин Герай изменил магометанству и тайно принял христианство. Ничем другим его неумелых реформ и жестокости в наказании мятежников народ объяснить себе не мог. Ропот недовольства и скрытое сопротивление вновь распространились повсюду. Этим пользовались тайные агенты Османской империи. Все ждали, что она скажет свое веское слово. Вот какое «наследство» досталось Суворову в конце апреля 1778 г.

Его задачей было, не вступая с турками в боевые действия, не допустить их проникновения в Крым, если их флот с этой целью появится у его берегов. Одновременно с этим удерживать и татар от пособничества и тем более от присоединения к туркам. При этом уверить крымчаков, что их благополучие есть главная цель пребывания русского генерала и его войск в Крыму. Да, тут было над чем поломать голову.

Но Суворов не привык терять время попусту, он стал действовать. Главный лагерь поместил он около Бахчисарая. Разделил территорию полуострова на четыре сектора. Первый из них составила степная часть Крыма, центр и северо-запад от перешейков Чонгара и Перекопа на севере до устья реки Булганак на юге и Карасубазара на востоке. Главную квартиру сектора поместил он в Гезлеве[333]. Этот отряд поддерживал связь с гарнизоном Кинбурна, «сторожившего» Очаков и Аккерман, остававшиеся во власти турок.

Другой сектор охватывал горный Крым и южное побережье, тянувшееся вдоль юго-запада и утопавшее в садах. Здесь имелись источники воды, которые могли привлечь турецкую эскадру, чье появление и прогнозировалось, и готовилось. Тут же турки могли заготовить себе и дрова, необходимые для приготовления пищи для экипажей кораблей. Но главное – именно тут были самые удобные якорные стоянки: Ахтиарская бухта[334], Балаклава, Ялта, Алушта. Главная квартира была в Бахчисарае.

Третий сектор – восточный Крым до Керченского полуострова. Он включал в себя на побережье Судак и Кефе[335]. К нему относился и Арабат. Главная квартира – в Салгирском ретраншементе.

Четвертый сектор – это Керченский полуостров с русскими гарнизонами в Керчи и Еникале, в которой была главная квартира. Он обеспечивал коммуникацию с Кубанью.

Как и на Кубанской линии, оборона Крыма опиралась на опорные пункты – крепости, ретраншементы, фельдшанцы и редуты, занятые русскими гарнизонами. Насчитывалось их тридцать три. На вооружении находилось 90 орудий. Вдоль побережья учреждены были через каждые 3–5 километров дозорные посты, они же подвижной резерв, который можно было бы стянуть к наиболее вероятному пункту высадки противника. Главный резерв находился под Бахчисараем и мог примерно за равное время продвинуться как до Ахтияра, так и до Гезлева и до Алушты, откуда при необходимости двинуться к Судаку и Кефе на подкрепление к третьему сектору и «сикурсироваться»[336] из Керчи и Еникале. Как мы видим, любезный мой читатель, герой наш глубоко продумал и логически выстроил оборону полуострова как стратегически в целом, так и тактически во взаимных связях секторов. Граф Румянцев по достоинству оценил усилия Суворова в рапорте императрице: