Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова - [219]
«Как скоро посты неприятельские, преграждающие вход в Швейцарию, опрокинуты будут, то войска полковника Штрауха[2195] останутся на границе и прикрывают дальнейшее наступление российской колонны, не входя во внутрь Швейцарии. Овладев Сен-Готардом, российская колонна старается зайти неприятелю в тыл теми же путями, которыми он сам напал на левое крыло австрийской армии в Швейцарии[2196], и доселе еще теснить его, то-есть по долинам Рейссы и Линте, а может быть, и по долине Рейна»[2197].
Итак, взяв Сен-Готард, Суворов планировал сломать систему французских коммуникаций в Центральной Швейцарии, идя долиной Рейсы. При этом не отбрасывает он и флангового удара долинами Рейна и потом Линты.
Австрийцам при этом предписана также активная роль: они идут навстречу наступающим русским корпусам:
«Как выше сказано, обе императорские армии должны произвести в одно время нападение на неприятеля с фронта, а потому <…> Линкен должен употребить все усилия для соединения с российскими войсками, следующими из Италии, в чем, без сомнения, он легко успеет, и растянутое правое крыло неприятельское, атакованное с фронта и с тылу, будет совершенно разбито»[2198].
Как выросло за полвека военное искусство в руках Суворова: в 1759 г. при Кунерсдорфе Фридрих Великий спланировал охват русского левого крыла на Малом Шпице, надеясь этим выиграть битву; в 1799 г. великий Суворов планирует охват правого крыла французской армии, растянутого на десятки километров в альпийской горной стране, надеясь на выигрыш целой кампании. Примечательно, что для обоих полководцев маневр не самоцель, как для австрийской военной школы, а средство, обеспечивающее конечный успех атаки, которую они признают самым действенным средством достижения победы. Закономерно, что третьим великим полководцем уходящего XVIII в., исповедующим этот же принцип, стал «юный Бонапарте» [2199].
Но Суворову мало разгрома одного фланга армии Массена, ему нужно больше: после первого крупного успеха он хочет в кантоне Гларус соединиться с Готце[2200], а потом:
«Однакоже не должно и тем ограничиваться: российские войска, вступив из Италии в Швецарию, устремятся решительно по левому и правому берегам Люцернского озера до самого Люцерна, совокупно с войсками… Линкена и Готце, атакуют и отбросят правый фланг неприятеля, расположенного между озерами Цюрихским и Цугским, и наконец вместе с корпусом… Римского-Корсакова употребят все усилия, не щадя никаких жертв[2201], чтобы овладеть позициею на правом берегу нижней Рейссы и Аара. Тогда занятие Сен-Готарда, Фурки[2202] и Гримзеля[2203] левым крылом российских войск, из Италии прибывших, совершенно прикроет левый фланг»[2204].
Результатом всех этих усилий должно было стать поражение французской армии на всех пунктах стокилометрового пути от Сен-Готарда до Цюриха, освобождение Центральной Швейцарии и восстановление прямой связи между Италией, освобожденной Суворовым, и Южной Германией, куда переходит армия эрцгерцога Карла.
Все это фельдмаршал считал возможным, если постоянно и ежедневно поддерживать координацию усилий, непрерывно наступать, «не щадя никаких жертв». Все принципы «Науки побеждать» (глазомер, быстрота и натиск) развернуты в этой диспозиции и приспособлены для горного театра войны. Казалось, можно было выступать. Даже распоряжения о снабжении продовольствием и фуражом были загодя отправлены австрийским провиантмейстерам и комиссарам[2205], отдан прощальный приказ по австрийской армии, остающейся в Италии[2206]. Наконец послано донесение императору Павлу I:
«…поведу я теперь храброе Вашего Императорского Величества воинство в Швейцарию, куда Высочайшая Ваша воля путь мне указует, и тамо, на новом поле сражения, поражу врага или же умру с славою за отечество и государя, которому малый остаток преклонных дней моих принадлежит, и тем запечатлею всеподданическую верность мою к августейшему престолу»[2207].
Но едва был сделан первый шаг, как началось вмешательство самой судьбы.
Сначала облеклась она в синий французский республиканский мундир и, приняв облик Моро, 28 августа двинулась спасать осажденную Тортону. Суворов, как было
«получено известие, что неприятель наступает 3-мя колоннами на Серваль, Акви и Нови для освобождения Тортоны и потом, что к Нови пришел в 6000-х, где с обеих сторон происходили разные шермицели»[2208],
поворотил полки назад, но неприятель, увидя их возвращение, «скрылся паки в горы»[2209]. Войска наши простояли на прежних позициях, пока 31 августа не сдалась Тортонская цитадель. Поход вновь возобновился. На марше наш герой уточнил вновь план наступления[2210], написав императору Францу II и эрцгерцогу и прося не выводить австрийские войска, то есть корпуса Готце и Линкена, пока Швейцария не будет освобождена им[2211].
Но все было тщетно, теперь судьба надела белый австрийский мундир и оказалась для Суворова куда опаснее, чем все французские полководцы, вместе взятые. По прибытии в швейцарский городок Таверни фельдмаршал вынужден был, сдерживая раздражение, писать Францу II:
«Я пришел сюда 4/15 числа <…> Но здесь не нашел я ни одного мула и даже не имею никаких известий о том, когда прибудут они. Таким образом поспешность нашего похода – осталась бесплодною; решительные выгоды быстроты и стремительности нападения – потеряны для предстоящих важных действий»
Генерал от инфантерии Михаил Дмитриевич Скобелев – что мы сегодня знаем о нем? Очень мало, его имя почти забыто, а ведь когда-то его слава гремела по всей России и многие соотечественники именно с ним, человеком действия, связывали надежды на выход из политического кризиса, потрясшего Россию в начале 80-х годов XIX столетия. Рассказу об этом удивительном человеке, многое в жизни и самой смерти которого до сих пор окутано тайной, посвящена данная брошюра.
Пишу и сам себе не верю. Неужели сбылось? Неужели правда мне оказана честь вывести и представить вам, читатель, этого бретера и гуляку, друга моей юности, дравшегося в Варфоломеевскую ночь на стороне избиваемых гугенотов, еретика и атеиста, осужденного по 58-й с несколькими пунктами, гасконца, потому что им был д'Артаньян, и друга Генриха Наваррца, потому что мы все читали «Королеву Марго», великого и никому не известного зека Гийома дю Вентре?Сорок лет назад я впервые запомнил его строки. Мне было тогда восемь лет, и он, похожий на другого моего кумира, Сирано де Бержерака, участвовал в наших мальчишеских ристалищах.
Все подробности своего детства, юности и отрочества Мэнсон без купюр описал в автобиографичной книге The Long Hard Road Out Of Hell (Долгий Трудный Путь Из Ада). Это шокирующее чтиво написано явно не для слабонервных. И если вы себя к таковым не относите, то можете узнать, как Брайан Уорнер, благодаря своей школе, возненавидел христианство, как посылал в литературный журнал свои жестокие рассказы, и как превратился в Мерилина Мэнсона – короля страха и ужаса.
Спросите любого человека: кто из наших современников был наделен даром ясновидения, мог общаться с умершими, безошибочно предсказывать будущее, кто является канонизированной святой, жившей в наше время? Практически все дадут единственный ответ – баба Ванга!О Вангелии Гуштеровой написано немало книг, многие политики и известные люди обращались к ней за советом и помощью. За свою долгую жизнь она приняла участие в судьбах более миллиона человек. В числе этих счастливчиков был и автор этой книги.Природу удивительного дара легендарной пророчицы пока не удалось раскрыть никому, хотя многие ученые до сих пор бьются над разгадкой тайны, которую она унесла с собой в могилу.В основу этой книги легли сведения, почерпнутые из большого количества устных и письменных источников.
Книга Радко Пытлика основана на изучении большого числа документов, писем, воспоминаний, полицейских донесений, архивных и литературных источников. Автору удалось не только свести воедино большой материал о жизни Гашека, собранный зачастую по крупицам, но и прояснить многие факты его биографии.Авторизованный перевод и примечания О.М. Малевича, научная редакция перевода и предисловие С.В.Никольского.
Книга В.Носовой — жизнеописание замечательных русских танцовщиц Анны Павловой и Екатерины Гельцер. Представительницы двух хореографических школ (петербургской и московской), они удачно дополняют друг друга. Анна Павлова и Екатерина Гельцер — это и две артистические и человеческие судьбы.