Непобедимый разум - [63]

Почти сразу я пожалел об этом. Разумеется, я не собирался давать ей денег. Это было бы неумно и не сострадательно (ведь она наверняка потратила бы их на наркотики). Однако я не просто проигнорировал ее просьбу – я проигнорировал ее как человека. Я не отказался от общения с ней, а просто не обратил на нее внимания. Я не смог даже посмотреть на нее, четко и однозначно дав понять, что она даже не заслуживает ответа. Было бы куда лучше, если бы я хотя бы сказал ей «нет». Я съежился, подумав, что кто-то когда-нибудь может отнестись с таким же безразличием и черствостью к моему сыну.

Внезапно я вспомнил, как однажды в школе, пока я переодевался перед уроком физкультуры, некоторые мои одноклассники начали издеваться над мальчиком по имени Пино, у которого во время летних каникул выросла грудь (такое состояние называется гинекомастией, оно иногда возникает у мальчиков в подростковом возрасте и исчезает само по себе). Я не смог ему помочь: просто испугался, что они переключатся на меня. Однако мне было очень жаль этого мальчика, и я никак не мог понять, как люди могут так легко становиться жестокими.

Теперь, торопливо уходя от бездомной женщины, я понял, что мои соученики издевались над Пино по той же причине, по которой я отказался ей отвечать. Все мы в какой-то мере воспринимаем других как функции или ярлыки, а не живых существ. Эта неприятная склонность, которую французский философ Габриэль Марсель[18] назвал «духом абстракции»{246}, объясняет, помимо прочего, как в Америке перед Гражданской войной жители Юга смогли ужать человеческие черты всей афроамериканской расы до единственного слова – раб, – позволив тем самым одним людям относиться к другим как к собственности. Это также объясняет, как Гитлеру удалось убедить жителей Германии воспринимать часть населения своей страны как нечто настолько жалкое, что немцы не чувствовали угрызений совести от убийства шести миллионов евреев. Это же объясняет, как примерно в то же время Америке удалось превратить всех японцев в «джапов», лишив их статуса человеческих существ со своими надеждами, любовью, семьями и страхами и превратив во врага, на которого было можно сбросить две атомные бомбы. В наши дни дух абстракции объясняет, почему мы огрызаемся на специалистов по телефонному маркетингу, которые звонят нам во время ужина; продавцов, упрямо настаивающих на своей политике «нет чека – нет возврата»; или водителей, которые не дают нам перестроиться в плотном потоке (это часто случается и со мной).

Даже если мы не реагируем на других с жестокостью, ее место занимает безразличие. Например, как часто, видя у двери почтальона, мы начинаем думать о нем как о личности с матерью, детьми, проблемами со здоровьем или мечтами? Как часто мы думаем о своих супругах за пределами функции, которую они выполняют в нашей жизни, и воспринимаем их как независимые человеческие существа, желания и потребности которых отдельны от наших? Как часто мы думаем так о собственных детях, не воспринимая их только как дополнение к нам? Задавая себе вопросы такого рода и обращая внимание на то, насколько часто я воспринимаю окружающих как людей, а не абстракции, я с огорчением отмечаю, что ответ – нечасто.

Вот почему я продолжаю использовать мантры. Стать более сострадательным всегда непросто. Однако опыт показывает, что как минимум одна форма медитации способна помочь нам в этом.

Любовь и доброта

Медитация о любви и доброте – сознательные попытки испытать сострадание к другим. Согласно некоторым исследованиям, это улучшает нашу способность к состраданию в целом. Исследователь Стефан Хофманн с коллегами попросил участников закрыть глаза и представить себе, что рядом с ними стоит по два человека, с которыми у них есть тесные личные отношения (участники должны были отправить соседям импульсы любви). Через четыре минуты исследователи попросили участников открыть глаза и направить «полученную» от своих соседей любовь на фотографию незнакомого человека. Контрольную группу просили представить себе, что рядом с ними стоят по двое знакомых, к которым они относятся нейтрально, а через четыре минуты сосредоточиться на фотографии незнакомца. У участников экспериментальной группы было замечено более позитивное отношение к фотографиям незнакомцев. Можно считать, что любовь к близким способна распространяться и на посторонних{247}.

Сторонников нитирэн-буддизма учат делать еще один шаг вперед: молиться за счастье людей, которые им совершенно не нравятся.

Главное, что мешает нам признать человеческие черты в других, – обманчивая вера в то, какие именно характеристики делают (или не делают) людей достойными нашего внимания. Нитирэн-буддизм утверждает, что лишь систематически пересматривая эту веру – а легче всего это получается в отношениях с людьми, заботиться о которых нам сложно, – мы учимся сострадать не только любимым, друзьям и знакомым, но и всему человечеству. Лишь бросая вызов своему эгоизму, мы можем понемногу меняться и становиться более сострадательными (и полноценными). Пока никто не проводил исследований, доказывающих, что повторение мантр способно разрушать заблуждения, но я заметил этот эффект и у себя, и у других знакомых нитирэн-буддистов.