Непобедимый Олаф - [14]

- Ха-ха, рассмешил. Дать тебе меч? Да ты знаешь, что я дожил до глубоких седин только потому, что никогда не давал варягу меч. Эй, Златорук, три дня отдохнешь - и давай в краину данов, мы его конунгу Клэвину на вес серебра менять будем.

Кмети опять рассмеялись.

- Ну что, Олаф кровожадный, нашел ты дружка себе под стать?

- Нашел, кнез Ийлан, у тебя и таких друзей нету, обложился весь блюдолизами да кичишься храбростью перед бабами деревенскими. Что я, тебя в бою никогда не видел?

Ийлан покраснел от этих слов, жилы на висках надулись, но, тут же" справившись с неприятными воспоминаниями, он выдавил злую улыбку.

- Животное ты, Олаф, с такими же и водишься. Будешь теперь, Олаф грозный, жить ради потехи с моими свиньями, есть с ними с одного корыта, и этот данский выродок тоже, пока я его к любимому дядюшке не отправлю. А сейчас отпразднуем нашу встречу, принесите из свинарника корыто с угощением для дорогих гостей.

Корыто принесли быстро, воины забавлялись каждый, как мог, они наперебой давали викингам советы, как надо есть по-свинячьему, не снимая кандалов, предлагали даже для наглядности заковать свинью, чтобы она им показала, как надо управляться с пищей в такой ситуации. В гриднице стояли оживление и смех.

- Ладно вам, будет.- Ийлан встал из-за стола и с кубком в руке медленно направился к пленникам.- Ну что, Олаф, хочешь выпить? Вижу, что хочешь, жизнь бы небось отдал за глоток воды? Да ладно, я добрый, на, держи, не воду тебе предлагаю, золотое цареградское вино.

Ийлан вложил Олафу в руку кубок с драгоценной жидкостью. Жажда довела храброго викинга уже до исступления, он потянул кубок ко рту, но стальная цепь, соединяющая руки с ногами, не дала поднять его выше пояса. Ийлан рассмеялся:

- Да, Олаф, чтобы утолить жажду, придется в пояс поклониться своему князю.

Смерть от жажды, ну что же. Терпеть дальше Олаф не мог, тем более что Ийлан подошел вплотную к викингу и теперь самоуверенно скалил зубы. Олаф уже примерялся, как лучше воспользоваться моментом и нанести врагу побольше увечий, прежде чем его оттянут.

Держа кубок с вином в одной руке, ладонью второй он крепко зажал его горлышко, чтобы драгоценная влага, не расплескалась. Потом, на мгновенье прищурив правый глаз, как бы прицеливаясь, тут же нанес молниеносный удар своим нордическим лбом в лоб Иилана. Кости затрещали, князь начал медленно заваливаться на спину, но Торкланд не дал ему спокойно упасть: подпрыгнув в воздух, он с лета всадил двумя ногами прямо в пах противнику. Все, больше кнез его пока не заботил. Приземлившись на тренированный зад, Олаф оторвал ладонь от горлышка кубка и, поджав ноги как можно ближе к лицу, вылил содержимое себе в горло.

- Уууййаа! - только и успел прокричать викинг, как тупой удар в голову прервал его наслаждение миклагардским вином.

Все произошло так быстро, что сначала никто ничего не понял. И лишь когда Олаф уже полностью совершил задуманное, кто-то из кметей очнулся и, сорвав со стены щит, огрел им викинга. Воин, вырубивший славного Олафа, за компанию решил то же самое сделать и с Хэймлетом. Он поднял свое оружие и со всей силы размахнулся. В последний момент Хэймлет поджал ноги и брякнулся на пол как подкошенный, щит просвистел в пальце над его ухом и врезался прямо в красную морду одного из княжьих кметей, который, видно, тоже захотел кулаком внести свою лепту в избиение пленных и подошел с другой стороны, чтобы свернуть скулу датчанину. Один это не одобрил. Краснолицый кметь рухнул, сотрясая гридницу и заливая пол кровью.

"Я тоже доставил неприятности!" - мелькнула счастливая мысль в голове молодого конунга.

Встать ему уже не дали.

- Слышишь, Рыжий, ты здесь?.- услышал Олаф в темноте сарая.

Сознание вновь приходило к Торкланду. Выпитый в гриднице кубок слегка подлечил организм Олафа и возвращал прежний темперамент могучему телу.

- Поганые подручные черпальщиков дерьма с драккаров презренных цвергов, плавающих исключительно в отходах вонючих йотунов... Да, Хэймлет, я здесь,наконец ответил Олаф, когда поток брани, изливающийся на голову Иилана, его кметей, местных жителей и вообще окружающей природы наконец истощился.

Из всего вышесказанного Хэймлет сделал вывод, что Олаф в прекрасной форме, самому же ему было прескверно.

- Слышишь, Олаф, подкрепиться не хочешь? Там, возле входа, они бадью поставили и сухари плесневелые,- предложил Хэймлет.

- Сам подкрепляйся этим дерьмом,- ответил товарищ,- это они для тебя поставили. Ты им живой нужен. За тебя за живого дядюшка больше даст.

- Не даст, не я ему нужен, а мой труп,- ответил Хэймлет, звеня кандалами, ползая по полу на четвереньках в поисках той двери, возле которой должна была стоять бадья с водой.

В темноте забулькало.

- Слышь, датчанин, ты много не пей, проблюешься.

- Сам знаю, Рыжий. Олаф, а что, эта деревня и есть знаменитый Хольмгард?

- Да ты рехнулся. В Хольмгарде любой ремесленный двор богаче, чем весь этот городишко вместе с посадом. Видно, у этого трелла смердящего Иилана дела плохи, раз в глуши отсиживается. Но они, скот безмозглый, ошиблись в том, что меня жить оставили.