Неписанный закон - [43]

– Боже мой! – и м-сс Сторрс неожиданно разразилась целым потоком слез. – Вся моя жизнь – одно сплошное мучение. Лучше бы ты убила меня на месте. Ты всегда была какая-то странная, упрямая девочка. Какая ты неблагодарная, глупая и злая! Сколько я работала, сколько переносила ради тебя. Какие планы строила я для тебя. Отчего ты не такая, как Эми?

– Ах, мама, зачем огорчаться, взгляни на дело проще, – сказала Лу, опускаясь на колени перед м-сс Сторрс. – Что я сделала дурного? Отчего ты не хочешь любить меня по прежнему и позволит мне жить по своему. Эми думает также как и ты, мама, и разделяет все твои честолюбивые стремления, я же не могу быть такой. Но я люблю тебя, мама, очень люблю.

– Если бы ты действительно любила меня, то слушалась бы и непротиворечила мне на каждом шагу.

– Мне самой тяжело, мама. Но предоставь же мне жить так, как я нахожу это нужным. Я…

– Молчи, молчи, я не хочу тебя слушать, – закричала на нее мать. – Ты должна поступать так, как я тебе приказываю.

Лу молча встала, спокойно вышла из комнаты и отправилась к себе на верх. Она вошла в свою комнату, затворила за собою дверь и придвинула стул к окну. Она провела весь день одна в своей комнате. Горничная принесла ей на верх завтрак и обед. Легла она рано и вскоре заснула. Первый решительный шаг быль сделан, и, хотя ей было очень жаль матери, но на душе у Лу было необыкновенно легко.

На следующее утро, после чая, она отправилась вниз к матери и сказала ей:

– Я ухожу.

– Куда ты собралась? Раз навсегда спрашиваю тебя: намерена-ли ты меня слушаться, Лу?

М-сс Сторрс с грустью посмотрела на дочь. Она была очень бледна, выражение глаз было озабоченное. Вся эта история с дочерью сильно потрясла ее.

– С сегодняшнего дня я начну брать уроки стенографии.

М-сс Сторрс страшно рассердилась и отвернулась от дочери. Лу ушла.

– Я не вернусь назад, – с грустью и отчаянием сказала она себе. – Сумею как-нибудь пробиться.

Она наняла комнату вблизи колледжа, в который намеревалась поступить, и отправила с посыльным записку матери.

– Милая мама. – писала она, – я наняла себе комнату в No – на Восемнадцатой улице. Завтра начинаю занятия в Мангаштан Колледже. Постараюсь не скучать и быть счастливой, чего от всего сердца желаю и тебе. Если ты пожелаешь, чтобы я вернулась домой, и предоставишь мне полную свободу жить, как я нахожу нужным, то я охотно исполню твое желание. Деньги у меня есть и их хватит до окончания моего учения. Надеюсь, что ты не будешь беспокоиться обо мне и не будешь очень сердиться и бранить меня. Надеюсь, что со временем буду в состоянии, не выходя для этого замуж, вполне обеспечить тебя и окружит тебя комфортом. Если ты не можешь примириться с моим решением, то лучше мне жить отдельно от вас. Когда бы я тебе не понадобилась, я всегда явлюсь по первому твоему зову.

Любящая тебя дочь Лу.

Затем она написала записку Доре Престон:

Моя дорогая Дора.

Я здесь одна, но где именно, я тебе не скажу. Прошу тебя не разузнавать мой адрес, если же ты каким-нибудь образом и узнаешь его, то умоляю тебя не приезжать ко мне. Мне будет очень тяжело не видеться с тобой, но я не хочу навлекать на тебя неприятности. Не говори никому, что я взяла у тебя деньги в долг, а то тебе достанется от моей матери и тети Сусанны. Они могут повлиять на твоего отца, и я буду в отчаянии, если он рассердится на тебя или будет недоволен тобою. Гнев моей матери может только раздражать и расстраивать, твой же отец может прямо убить человека своею молчаливою холодностью. Потерпи немного и мы скоро будем видеться по прежнему. Родные привыкнут со временем к моим странным фантазиям и отнесутся к ним снисходительнее. Я не покрою позором их имени, надеюсь, по крайней мере, что нет, а впрочем, кто знает? Когда все убедятся, что я совсем недурная девушка, а только странная, тебе опять можно будет бывать у меня. Думаю, что и теперь мне можно было бы приходить к тебе по-прежнему, да не хочется выслушивать их скучные наставления. Подожду пока не признают на мной право на самостоятельное существование и перестанут считать мое решение детской шалостью.

Я очень люблю тебя, дорогая Дора. Если бы я также любила мать и сестру, я не обратила бы ни малейшего внимания на ложь и ужас, с которыми приходится сталкиваться на каждом шагу, а весело бы распевала весь день как итальянский рабочий, работающий по пояс в воде, и вряд-ли сталабы интересоваться загадочными сторонами жизни.

После нашего последнего разговора, ты, конечно, помнишь его, у меня часто мелькала в голове мысль, как было бы хорошо, если бы Дик оправдал все твои ни на чем не основанные предположения и ты стала бы всецело моей.

Твоя, любящая тебя, протежэ Лу.

Как только Дора прочла это письмо, она тотчас же побежала к м-сс Вандемер. (Дом Вандемеров и дом судьи Престона были соединены деревянным, крытым переходом). М-сс Вандемер сидела у себя в гостиной, когда к ней вбежала взволнованная Дора.

– Тетя Сузи, – сказала она, – Лу ушла из дому. Она поселилась одна, наняла себе комнату. Я не могу оставить ее так одну, право, ни могу. Я должна непременно сейчас же поехать за ней и привести ее сюда.