Непарадные портреты - [13]
— А какой смысл-то вы сами вложили?
— Как правило, мы всегда хотим сделать как лучше. Но не хватает мозгов. И получается как всегда — все шиворот-навыворот. Или никак.
— Теперь вот вас ставят рядом с Цицероном и Козьмой Прутковым...
— Да ну! Глупости. Меня ни с кем рядом уже не поставишь.
— Многие ученые в своих диссертациях пытаются докопаться: как вам так образно удается коверкать русский язык, а литературоведы называют ваше творчество «высоким косноязычием», что сродни поэзии.
— Да что ты тут мне загибаешь! Я всю жизнь так говорю: чтобы емко и доходчиво. Времени-то рассусоливать не было.
— В Интернете на эти ваши крылатые слова — тысячи ссылок!
— Да уж, разлетелись... Как-то я был на конференции в Париже. А был из Африки президент одной страны. Негр, черный. Ну он там тоже жарил про Африку, что неправильно. Дай, думаю, послушаю перевод. А он и говорит: «Как сказал российский премьер Виктор Черномырдин, хотели как лучше, а получилось как всегда». Мне давай аплодировать... Вообще-то эту фразу часто употребляют. Пусть пользуются, если отражает суть и понимание вопроса.
— А вот наша власть тоже хочет как лучше, но у нее не всегда получается так, как она хочет...
— Одно дело, если ты «тубаретку» делаешь, хочешь ее как лучше, а получилась она, как всегда, корявая. Но речь-то идет о государстве! Не всегда все получается по разным причинам... Есть объективность.
— Почему же не все клеится с государственной «тубареткой»...
— Почему не клеится? Клеится. Другое дело, может, это не так быстро. А ты мне можешь сказать, что не клеится?
— Гайки власть закручивают прессе...
— Прессе? Вам? Да вы голых женщин стали прямо в «Комсомолке» печатать!
— Что вы имеете в виду?
— О сексе начали. Ну это просто поразительно. Это вы для «Комсомолки»? Это ж «Комсомолка», которую читают все поколения комсомольцев, которые сегодня уже в возрасте. И смотреть на это... Я не думаю, что им удобно. Меня там ничего не удивляет. Я в своей жизни многое видел. И понимаю. И при этом вы еще можете говорить, что вам гайки закручивают? Я представляю, что было бы, если бы не закручивали...
— При Ельцине так не робели. Что приснится — в газету несешь. А сейчас...
— И сейчас неси.
— Не могу. Какой-то цензор появляется, Виктор Степанович... Внутренний. Вот у меня.
— А, внутренний? О, наконец-то!
— Что ж хорошего?
— А что плохого? Потому что уж такая разнузданность была. Что сразу пустились в демократию!
— Но это же вы с Ельциным сидели и демократию разводили.
— Да. Ну и что? Сами-то мы не позволяли себе этого — ни Ельцин, ни Черномырдин. Вы от нас чего-нибудь слышали? Похабщину или чего-нибудь такое? Недозволенное, чтобы всем вам было стыдно за нас? Нет!
— Борис Николаевич перед оркестром палочкой махал...
— Ну так это шутка! Ну, о-е-ей!
— Раньше, когда писал о Ельцине и Черномырдине, за словом в карман не лез. А сейчас если власти кто-то насолил — она спуску не дает. Может придраться к любому СМИ, как к тому телеграфному столбу.
— А я так понимаю, что именно власть стала, как тот телеграфный столб, к которому цепляются и по делу, и не по делу. Некоторые думают, что правительство — это тот орган, к которому каждый может прикоснуться определенным местом. Ошибаются!
Мы сами себя когда-нибудь научимся уважать? Страну опустили в моральном плане! Вот скажи... Опять чуть отвлекусь. Я был в командировке три дня, в Женеве. Смотрел телевидение. Там разные каналы — и швейцарские, и итальянские... И ни одного боевика! Крови нет на экране. Меня поразило: сколько ни переключал — крови нет! Может, ты объяснишь, почему у нас на всех каналах — кровь?
— Это вы с Ельциным...
— Минуточку, я закончу. Я-то понимаю, что за этим стоит. Зачастую неумение и нежелание работать!
— Это вы не научили телевизионщиков работать, не создали им условия.
— Не успел, жалею об этом...
— Ясно...
— Что тебе ясно?
— Раньше Черномырдин был ярым ельцинистом, а теперь стал ярым путинцем и медведевцем.
— За что я должен президента и премьера полоскать? За то, что они порядок в стране наводят? А мы все должны не из-за угла наблюдать — ошибутся или не ошибутся? А вовремя и по возможности впрягаться и тащить этот воз. Или я не прав?
— А приватизация, которую сейчас матерят, при Черномырдине начиналась.
— Правильно. Начиналась. А как вы хотели? Не было бы приватизации, не было бы рыночных отношений, не было бы экономики. Чего неправильно? У вас газета сейчас чья?
— Частная.
— А не было бы приватизации, вы бы так и сидели, от ЦК комсомола зависели. А где сейчас этот ЦК, чтобы вам диктовать?
— Вам не кажется, что сейчас власть пытается что-то поменять из того, что наворотили Ельцин с Черномырдиным?
— Нет. Абсолютно. То, что, как ты говоришь, закручивают гайки, чтобы была дисциплина, порядок, аккуратность, это надо приветствовать. Вот говорят про банкротство. В чем суть? Это оздоровление предприятий. А его сейчас превращают в инструмент для перераспределения. Чтобы обанкротить и потом прихватить. Уже нашли лазейку. Вот власть этого не хочет. Часто, может быть, и употребляет, и предупреждает, что так нельзя.
Каждый большой писатель, тем более, когда он еще и публицист, становится, вольно или невольно, «зеркалом» своей эпохи. Но при одном обязательном условии – если он искренен. Иначе зеркало получится кривое. Именно искренностью пронизаны произведения Юрия Полякова, этим и привлекают они читателя. А еще – искрометным юмором, зашкаливающей афористичностью, невзиранием на лица. Все это привело к тому, что его романы, пьесы и статьи стали летописью российской жизни за несколько десятилетий: от публикации «ЧП районного масштаба» до наших дней. Поэтому новая книга Юрия Полякова и получила свое название – «Честное комсомольское»: в ней воплотилась та правда жизни, которая так характерна для автора.
Книга Радко Пытлика основана на изучении большого числа документов, писем, воспоминаний, полицейских донесений, архивных и литературных источников. Автору удалось не только свести воедино большой материал о жизни Гашека, собранный зачастую по крупицам, но и прояснить многие факты его биографии.Авторизованный перевод и примечания О.М. Малевича, научная редакция перевода и предисловие С.В.Никольского.
Книга В.Носовой — жизнеописание замечательных русских танцовщиц Анны Павловой и Екатерины Гельцер. Представительницы двух хореографических школ (петербургской и московской), они удачно дополняют друг друга. Анна Павлова и Екатерина Гельцер — это и две артистические и человеческие судьбы.
«Несколько лет я состояла в эзотерическом обществе, созданном на основе „Розы мира“. Теперь кажется, что все это было не со мной... Страшные события привели меня к осознанию истины и покаянию. Может быть, кому-то окажется полезным мой опыт – хоть и не хочется выставлять его на всеобщее обозрение. Но похоже, я уже созрела для этого... 2001 г.». Помимо этого, автор касается также таких явлений «...как Мегре с его „Анастасией“, как вальдорфская педагогика, которые интересуют уже миллионы людей в России. Поскольку мне довелось поближе познакомиться с этими явлениями, представляется важным написать о них подробнее.».
Книга рассказывает о жизни и главным образом творческой деятельности видного советского авиаконструктора, чл.-кор. АН СССР С.А. Лавочкина, создателя одного из лучших истребителей времен второй мировой войны Ла-5. Первое издание этой книги получило многочисленные положительные отклики в печати; в 1970 году она была удостоена почетного диплома конкурса по научной журналистике Московской организации Союза журналистов СССР, а также поощрительного диплома конкурса Всесоюзного общества «Знание» на лучшие произведения научно-популярной литературы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.