Неоткрытая страна - [49]

Мартиа округлила глаза.

– Ну, разумеется.

Она оглянулась, дабы убедиться, что их никто не подслушивает.

– За ваши головы назначена награда.

Маккой нервно проследил за ее взглядом.

– Этому нетрудно поверить.

Джим не удивился.

– Нас подставили с самого начала.

Мартиа согласно кивнула и заговорщицки перешла на шепот:

– Кому-то там, наверху, хочется убрать вас с дороги.

– Не знаю, куда уж дальше убирать нас из этой дыры, – вздохнул доктор.

– Они выдадут все за несчастный случай, а здесь сделать это элементарно.

Маккоя затрясло, но не от холода Мартиа заметила его состояние и, затянувшись еще раз, передала ему сигарету. Доктор с благодарностью принял ее и постарался не кашлять, когда вяжущий дым коснулся задней стенки горла. – За что вас сюда, если не секрет?

Мартиа ослепительно блеснула белыми зубами, и Маккоя вдруг загипнотизировали ее глаза – золотистые, с вкраплениями ярких угольков. Он обратил внимание, что и Кирк словно заворожен.

– Да нет, не секрет. Меня осудили за контрабанду. Я родом с Арка, а там это древнее и уважаемое ремесло.

– И сколько еще осталось?

– Разве вам неизвестно? Заключение на Руре Пенте пожизненное, скривила в ухмылке губы Мартиа.

***

Кэрол открыла глаза и увидела улыбающуюся Кван-мей Суарес. Ей не очень-то хотелось смеяться. Она была рада, что Кэрол наконец-то проснулась, но вместе с тем опасалась этого момента.

За два дня до этого Кван-мей помогала Джексону ходить в коридорах клиники. Он начинал неуверенными маленькими шажками, ухватившись одной рукой за поручень, а второй опираясь на Суарес. Она снова была счастлива:

Джексон начинал выздоравливать и чувствовал себя бодро, а утром врачи сообщили, что дела у Кэрол идут на поправку. И в тот момент, когда они проходили мимо монитора, установленного на стене, передали сообщение об убийстве канцлера Горкона. Новость опоздала на один день из-за удаленности базы и прогремела как гром среди ясного неба. Кван-мей не могла смотреть в глаза Джексону. Его реакция не отличалась от ее. Первоначальный ужас и жалость сменились холодным расчетом: Горкон мертв. В этом факте нельзя было не увидеть определенной доли справедливости. Судьба канцлера оказалась ничуть не лучше той, что досталась жертвам на Кудао и Темисе.

Канцлеру выпало то же, что и Сохлару.

Изображение комментатора на экране сменилось официальным портретом Горкона, а вслед за этим последовали кровавые сцены с Кудао и руины станций на Темисе. Кван-мей поймала себя на мысли, что ей хотелось, чтобы канцлер умирал медленно, истекая кровью, и был в сознании до самого конца.

Устыдившись, она отвернулась от монитора. Когда же сообщили об аресте Джима Кирка, ее чуть не хватил шок. Она слишком долго работала с Кэрол и считала, что хорошо знала ее сына и о том, как он погиб. Ей стало известно, что отцом Дэвида был Кирк, с которым она была знакома благодаря Кэрол. У нее не возникало сомнений, что выдвинутое обвинение безумно. В ту ночь в комнате Джексона они смотрели отрывок трансляции с суда.

Кэрол застонала и коснулась ослабевшими пальцами лба, на котором лежали расчесанные час назад Кван-мей золотистые волосы. Она наклонилась к подруге, в душе благодаря врачей, неустанно следящих за состоянием Кэрол по мониторам в соседней палате: кожа ее все еще имела нездоровый оттенок цвета слоновой кости. Неужели она всегда выглядела очень бледной? Как бы там ни было, она постоянно казалась уставшей и измученной работой.

– Кэрол? Как ты себя чувствуешь? Кэрол предприняла попытку привстать.

Кван-мей нажала кнопку, и изголовье кровати плавно поднялось.

– Какое скверное чувство, – простонала Кэрол, потирая лоб. – Что, черт побери, произошла?!

Она закрыла глаза, не дав возможности ответить, и начала говорить сама:

– Здание… Это проклятое здание.

Она вновь открыла глаза и стала смотреть на стены и потом на Кван-мей.

– Это ведь не Темис, нет?

– Нет, не Темис. Тебя ранило в голову, и ты несколько дней была без сознания. Ты многое можешь вспомнить?

– Стены, – Кэрол откинулась на подушку. – Я помню, как падали стены, и все здание упало на нас. Ты побежала к окну…

– На нашу станцию напали.

– Это Клингоны, – прошептала Кэрол, и в ее голосе послышалась ненависть.

– Да. Их правительство, разумеется, полностью отрицает свое участие, но есть свидетели, видевшие боевые корабли…

– Как остальные? – прервала Кэрол Кван-мей. – О боже, с ними все в порядке? Джексон, Сохлар…

– С Джексоном все нормально. У него в нескольких местах был сломан позвоночник, но он уже встал и начинает потихоньку ходить. Его почти починили. Ты не поверишь, но я не получила и царапины.

Кэрол в упор посмотрела на Кван-мей, и та опустила голову.

– Кэрол, мне очень жаль, но мы потеряли Сохлара.

Услышав это известие, Кэрол отвернулась к окну в сад. Когда она снова обратилась к Кван-мей, в ее глазах стояли слезы.

– Как это случилось?

– Это произошло молниеносно. Он даже не успел почувствовать…

Она взяла руку Кэрол в свою и дала подруге выплакаться. Кван-мей не испытывала угрызений совести оттого, что сказала неправду о Сохларе.

Никого, кроме нее, не было рядом с ним перед смертью, и о случившемся знала только она. Кванмей не посвятила в это даже Джексона, и Кэрол суждено никогда не узнать правду. А Кирку она намеревалась рассказать все как есть, как бы тяжело не было, поскольку носить все в себе не хватало сил.