Неомаг - [6]
Добив папиросу, он щелчком отправил ее в открытое окно. Легкая горечь, в отвыкшем от курения рту, некстати напомнила ему о соседке - Мариночке. О пьянящем аромате ее тела, об упругой груди с темными сосками. Так бывало после мятника. Нестерпимо хотелось женщину. Обычно он поступал очень легко - звонил в элитное агентство. Заказывал девочку и отправлялся в апартаменты. Но никогда не водил их к себе.
В дверь раздался требовательный стук.
А вот и доблестная милиция.
Глава 2.
Максим не глядя в глазок, открыл дверь. На пороге стоял давешний капитан. Крюков кажется. Следовало выдать, что ни будь шутливое, соответствующее образу, созданному во дворе, но сил не было. Поэтому Максим молча смотрел, привалившись к косяку, на стоявшего в дверях милиционера. Тот выглядел мрачным и донельзя уставшим.
- Пригласите внутрь или на пороге говорить будем? - поинтересовался капитан.
Максим молча посторонился, приглашая того войти. Крюков задев его плечом вошел.
- Где будем говорить?
- В комнату проходите, - Максим махнул рукой.
- Аскетично у вас, Максим Александрович, - вошедший осмотрелся, - мне нравиться.
- Мне тоже, - Максим, указал на кресло, сам сел в стоящее напротив, - как мне вас называть? Господин капитан, товарищ капитан или гражданин начальник?
- Ну, зачем же так официально, мы не на допросе, да и вы на урку со стажем не тянете. - Капитан продолжал оглядывать жилище Максима. - У меня имя и отчество есть, Иван Петрович.
- Если это не допрос, то, что же? - поинтересовался Максим, откидываясь на спинку. - Да, Вы присаживайтесь, а то что-то усталым выглядите.
- Да и Вы, Максим Александрович, не слишком бодро смотритесь, - милиционер, все же сел в кресло, - а ведь удобно, черт возьми, - он улыбнулся, и с наслаждением вытянул ноги.
- А будет у нас, Максим Александрович, всего лишь беседа. Видите, безо всяких бумаг к вам пришел. - Он показал пустые руки.
- По душам беседа?
- А это уж как вам угодно будет, Максим Ал...
- Просто, Максим, Иван Петрович.
- Хорошо, Максим так Максим, - он закинул ногу на ногу, и достал сигареты, - у Вас ведь можно курить? - он втянул ноздрями воздух, пахнущий недавно выкуренной папиросой.
- Пожалуйста, - Максим выбил беломорину из пачки, и прикурил от зажигалки капитана.
Иван Петрович сделал несколько затяжек, покрутил сигарету в пальцах, - а пепельница у Вас есть?
Максим тяжело поднялся и принес стеклянный стакан - Вот вместо пепельницы, редко курю.
Его гость, сидел, неторопливо затягиваясь, осматривал квартиру. Максим тоже не торопился начинать беседу. Когда сигареты были докурены и затушены в стакане, он прервал молчание.
- Так что же случилось?
- А случилась, - капитан в упор смотрел на Максима, - с одной стороны вещь хоть и противная, но в наше время обыденная, а с другой вещь еще боле противная, но уже далеко не такая обыденная.
- Загадками говорите, Иван Петрович.
Максиму был непонятен этот капитан. Или капитаны у нас стали такими эрудированными, или это был совсем не капитан, и уж тем более не милиционер. И дело не в том, что он никак не мог прощупать сидевшего напротив него, после маятника это привычное явление. Ну не выглядел, визитер, служителем закона.
- Не возражаете, я огляжусь? - капитан встал.
- Да, пожалуйста. Вы так и не сказали, что произошло.
- Что вы можете сказать о своих соседях.
- О каких именно, их много.
- О людях, что живут над вами.
- С виду приличные люди, он - работает, педагогом, где она - не знаю. Девочка, Лидочка, школьница, - после происшедшего, Максиму, было трудно называть этих людей по именам.
Договорив, он понял что прокололся. Он, она, а девочку по имени назвал, - дурак, расслабился. Оставалось надеяться, что капитан не заметит оговорки. Заметил. Стрельнул в его сторону глазами, оторвавшись от обозревания книжных полок.
- Продолжайте, что Вы остановились? - он стоял, сцепив за спиной руки, покачиваясь с пятки на носок, и рассматривал книги. Максим видел тугие валики мышц, обтянутые светлым хлопком рубашки.
Вот она несуразность, в облике его визитера, что не мог поймать Максим. Слишком мускулистый, для замученного жизнью опера. И плечи - широкие, поднятые, словно удерживающие тяжесть, вверх. Видел он уже, похоже задранные, будто прикрывающие шею, плечи. Года три назад, Максим был на семинаре одного мастера, приехавшего из Японии. Представителя Дайто-рю Айки-Дзюцу, старой жесткой школы оружейного и безоружного боя самураев. Его тогда поразили нерационально поднятые, словно зажатые плечи мастера. Ему потом объяснили, что тот долго, с детских лет, работал в тяжелых доспехах. И поднятые плечи, вошли в привычку, как компенсация тяжести, ложившейся на них. Похоже плечи были подняты и у явившегося капитана.
Нелепо было думать, что простой опер в свободное время, размахивает мечом, нарядившись в самурайские доспехи. Это и для столицы было редкостью. А для их города, расположенного в средней полосе России, далече от Японии, тем более.
Броник, забрезжила разгадка, все просто. Он просто много времени провел в бронежилете, сросся с ним, ставшим привычным как кожа. Ни какой он не опер, а кто? - Параноишь, дружок, - мысли метались в голове.
Александра никому не могла рассказать правду и выдать своего мужа. Однажды под Рождество Роман приехал домой с гостем, и они сразу направились в сауну. Александра поспешила вслед со свежими полотенцами и халатами. Из открытого окна клубился пар и были слышны голоса. Она застыла, как соляной столп и не могла сделать ни шага. Голос, поразивший её, Александра узнала бы среди тысячи других. И то, что обладатель этого голоса находился в их доме, говорил с Романом на равных, вышибло её из равновесия, заставило биться сердце учащённо.
Валентин Владимиров живет тихой семейной жизнью в небольшом городке. Но однажды семья Владимировых попадает в аварию. Жена и сын погибают, Валентин остается жив. Вскоре виновника аварии – сына известного бизнесмена – находят задушенным, а Владимиров исчезает из города. Через 12 лет из жизни таинственным образом начинают уходить те, кто был связан с ДТП. Поговаривают, что в городе завелась нечистая сила – привидение со светящимся глазами безжалостно расправляется со своими жертвами. За расследование берется честный инспектор Петров, но удастся ли ему распутать это дело?..
Если вы снимаете дачу в Турции, то, конечно, не ждете ничего, кроме моря, солнца и отдыха. И даже вообразить не можете, что столкнетесь с убийством. А турецкий сыщик, занятый рутинными делами в Измире, не предполагает, что очередное преступление коснется его собственной семьи и вынудит его общаться с иностранными туристами.Москвичка Лана, приехав с сестрой и ее сыном к Эгейскому морю, думает только о любви и ждет приезда своего возлюбленного, однако гибель знакомой нарушает безмятежное течение их отпуска.
Если весь мир – театр, то балетный театр – это целый мир, со своими интригами и проблемами, трагедиями и страстями, героями и злодеями, красавицами и чудовищами. Далекая от балета Лиза, живущая в Турции, попадает в этот мир совершенно случайно – и не предполагает, что там ей предстоит принять участие в расследовании загадочного убийства и встретиться с любовью… или это вовсе не любовь, а лишь видимость, как всё в иллюзорном мире театра?Этот роман не только о расследовании убийства – он о музыке и о балете, о турецком городе Измире и живущих в нем наших соотечественниках, о людях, преданных театру и готовых ради искусства на все… даже на преступление.
В номере:Денис Овсянник. Душа в душуИгорь Вереснев. Спасая ЭрикаОксана Романова. МощиТатьяна Романова. Санкторий.
Каждый думает, что где-то его жизнь могла бы сложиться удачнее. Такова человеческая натура! Все мы считаем, что достойны лучшего. А какова реальность? Всегда ли наши мечты соответствуют действительности? Не стоит винить свою Родину во всех бедах, свалившихся на вашу голову. В конечном счете, ваша судьба находится исключительно в ваших руках. В этом остросюжетном детективе перед читателем открывается противоречивая Америка, такая соблазнительная и жестокая. Практичные американцы не только говорят на другом языке, но они и думают по-другому! Как приспособиться к новой жизни, не наляпав ошибок? Да и нужно ли? Данный детектив входит в серию «Злополучные приключения», в которых остросюжетная линия тесно переплетена с записками путешественника и отменно приправлена искромётным юмором автора.