Неокортекс - [8]

Первый проект подводного исследовательского аппарата был намного меньше и проще. Но Томаша Янцыча постоянно что-то не устраивало — то низкая скорость, то маломощная антенна, то приборов мало навешали. Работа затянулась. Илья не смог закончить Дельфина до старта миссии. Тогда и решили отправить позже отдельную «посылку».

— Есть тут кто живой? — крикнул Егерь.

Эха почти не было. Значит место обжитое.

Проходя мимо комнаты отдыха, Илья заметил внутри столы для бильярда и пинг-понга. Вентиляционные насосы, поскрипывая, разгоняли запахи от недавнего приема пищи. В рабочей зоне на кабинетах висели таблички без надписей.

Внезапно перед ними выскочило нечто похожее на обезьяну и пронзительно заорало.

Илья чуть не решился рассудка от неожиданности.

— Ах ты маленький засранец, — громко взвизгнул Егерь, оглушив всех повторно. Испугался здоровяк не меньше остальных.

Мальчик лет одиннадцати стоял напротив и корчил рожи. Егерь бросился к нему. Ребенок подпрыгнул на полтора метра и, оттолкнувшись от стены, спикировал в сторону, как цирковой акробат. Неповоротливый Егерь успел схватить только воздух.

Мальчик уже сидел в позе кузнечика у него за спиной и хихикал.

— Испугался Барабас, одинокий Карабас. Толстый жирный Карабас, бородатый Барабас.

— Я тебе язык оторву.

Они рванули в ближайший коридор. Было слышно только удаляющиеся крики Егеря и хохот мальчика.

— Чуть не обгадился, — сказал Платон, усмехнувшись.

— Как вообще разрешили детей сюда притащить?

— Здравствуйте, с прибытием, — сказал женский голос за спиной.

Увидев Веру, Илья чуть не подавился. В жизни она жилистей и выше ростом, чем он представлял. Ее глаза, прикрытые легкими очками, были цвета полированного янтаря, и смотрели будто сквозь ребят.

— День добрый, а мы думали тут никого, — сказал Платон.

Илья сгорал от стыда. Выговорил губами слово «здравствуйте», но не был уверен, что произнес его.

— День сегодня не добрый. А Егерь где?

— Он в туалет побежал, приспичило. Скоро вернется. Я Платон. Это Илья. Мы почти познакомились тогда, по радио.

Илья изобразил нечто похожее на улыбку. Вера взглянула на него мельком — на одну десятую секунды.

— Вера Андреевна, — представилась она официозно. — Семен Геннадьевич попросил расположить вас и все показать.

— Мне точно не помешает экскурсия, — радостно воскликнул Платон. — Все эти коридоры, закутки — заблудиться можно.

Его улыбка была неестественной, заигрывающей. Конечно, Платон лукавил. Он знал каждый угол на базе наизусть.

— Пойдемте, я покажу ваши каюты.

Илья и Платон переглянулись.

— Егерь вернется и заберет тележку, — сказала она.

— Я лучше дождусь его, — сказал Платон. — На всякий случай. Ты иди, Илья.

Он незаметно толкнул Илью в спину.

— Хорошо, потом я вам все покажу отдельно.

— Это мне нравится даже больше.

— Илья Вячеславович, пройдемте за мной.

Так Илью давно никто не называл. Не нравилось ему эта фамильярность. Но в устах Веры это звучало как-то по-особенному, будто из старого черно-белого фильма.

Илья захватил чемоданчик с МАКС и последовал за Верой. Походка у нее от бедра — строгая, осанка прямая. И как ей удавалось так ловко управляться с тапочками? Илья шел тюфяком, запинаясь и прихрамывая.

Они вошли в жилую зону, остановились у средней по коридору каюты. По небрежным рисункам на двери в виде рыб, кораллов, и еще каких-то морских чудищ Илья сразу понял кто будет его соседом.

У него все внутри оборвалось. Сердце застучало по грудной клетке.

Вера открыла дверь. В лицо ударил запах несвежих вещей. В каюте все было вверх дном. Две кровати стояли косо-криво, подушки валялись на полу. Сверху на протянутых от стен веревках болтался комок простыней.

— Простите, Илья Вячеславович. Я просила его прибраться.

Неужели она захотела ему отомстить? — подумал Илья. Он не хотел так грубо отозваться о ее сыне. Хотя, нет… Конечно, хотел. Но лучше бы послушался совета отца: «Иногда дешевле помалкивать, чем говорить то, что думаешь».

— Я думал, что нас с Платоном вместе поселят. С тем парнем, который со мной прилетел.

— Роднянский будет жить с буровыми рабочими в последней каюте. В такой же комнате их четверо и поверьте запах там намного хуже.

Илья сдался и кивнул.

— Я приберусь и позову вас. Можете пока подождать в комнате отдыха. Если вы голодный, в столовой остался суп.

Илья заметил насколько Вере было неловко за беспорядок. Ему захотелось любым способом реабилитировать себя.

— Я сам справлюсь, Вера Андреевна, — сделал ударение на отчество. — Я в детстве часто прибирал комнату брата.

— В этом нет необходимости.

Они услышали нарастающие голоса. Егерь вышагивал победной походкой, неся на вытянутой руке, сына Веры. Мальчик висел, как средневековый пленник. Барахтаясь и извиваясь, пытался пнуть Егеря.

— Отпусти, понял! А то хуже будет.

— Спрятался в вентиляционной шахте. Думал я не достану, — с гордостью заявил Егерь.

— Отпусти, жирный.

— Кирилл! — заорала Вера.

Егерь поставил его на пол. Мальчик молча опустил взгляд.

— Сколько раз говорила тебе держать язык за зубами!

— Ну, он первый начал, — попытался оправдаться Кирилл.

— Все, хватит! Быстро в комнату и делай, что я тебе сказала утром. Уберись, — она зашвырнула его в каюту и захлопнула дверь.