Неокортекс - [3]

— Обратно полетим бизнес-классом, — Платон осматривался. — Хоромы, а не каюты. У начальства отдельные, у работяг общие — все как на Земле матушке.

— Только для нас мест нет. Будем на этих койках теснится. Или ты выгнать кого собрался? — спросил Илья, не открывая глаз.

— Ты меня знаешь, я чужого не возьму. Вот если только подвинется кто… Та с краю каютка Веры Голубевой, а вон та Надежды Вершининой. Я за молодость, но и от опыта не откажусь.

— Размечтался.

— Только глупец недооценивает льва.

Илья хохотнул. Он мог пересказать десятки пикантных историй о похождениях Платона, будто сам в них участвовал. Ему же не многими довелось похвастаться, но Платон и не настаивал. Когда тема касалась женщин Платон слушал только себя.

Вернулся Егерь. За собой катил тележку со всяким барахлом из корабля. Вытер лоб и выдохнул, словно паровоз. Несмотря на возраст, а было ему хорошо за пятьдесят, его борода и волосы почти без седины. Вообще в нем чувствовалась какая-то мальчишеская сила.

Егерь вытащил из кармана недокуренную сигару. По воздуху поплыл острый специфический аромат. Илья приподнялся на локте и взглянул на Платона, не скрывающего недовольство.

— Нельзя тут курить, — заверещал Платон, как сломанная скрипка.

Егерь выдохнул густую струю дыма в его сторону. Принялся молча разгружать тележку.

Платон не стал пререкаться, но ответ ему не понравился.

— Егерь! — позвал Илья.

— Тебе плохо, или как?! — Егерь скривил лицо. Дым от сигары попал ему в глаза.

— У перехода я оставил чемоданчик небольшой, черный с серебристыми вставками.

Егерь осмотрел привезенные коробки и мешки.

— Не баламуть, у меня ничего не пропадает. Оклемаешься, найдешь.

— Мне бы сейчас хотелось. Найти.

— Это питомец его, — сказал Платон.

Егерь чуть не выронил изо рта сигару.

— Мать моя, ты что кота приволок?

Платон расхохотался.

— Внутри компьютер, очень ценный, — пояснил Илья.

— Ааа-а.

Выпустив финальную порцию дыма, Егерь затушил сигару и закинул остаток обратно в карман.

— Найдем, зуб даю. А теперь, амигос надо вас подлечить.

Егерь поставил на койку Платона небольшой сундучок с изображением веселого Роджера на крышке. Внутри стучали ампулы и шелестели упаковки шприцов.

— Ты первый, некурящий.

Платон послушно оголил ягодицу. Егерь воткнул шприц с такой силой, что Платон взвизгнул.

— От ты нежный какой. Мы и не такое переносили, когда прилетели. На все готовенькое ребятки еще и жалуетесь.

Илья вынес укол стоически, не проронив ни звука.

— От молодец.

— Что вы нам вкололи? — спросил Илья.

— Я называю его — коктейль Наденьки. Ничего сверх, так витамины, минералы и еще какая-то бурда. Главное работает, на ноги за три дня поставит. Проверено.

— Три дня? — воскликнул Платон. — Я думал мы сегодня высаживаемся.

— Попридержи лошадей амиго, без тебя не уедут.

— У нас расписание!

— Пока вы тут я отвечаю за расписание. Мое дело принять двух человек, оформить и доставить в работающем состоянии на базу. Вы шестеренки огромного и дорогого механизма, и пока не готовы крутиться как надо. Да и не до вас там сейчас — сегодня пласт вскрывают.

— Сегодня?! — хором проорали.

Платон вскочил с койки.

— Эй, полегче, — Егерь усадил его на место. — Эта штука мультики показывает.

— Правда, сегодня? Не обманываешь?

— Вы что не в курсе вообще, что тут было?

Они отрицательно помахали головами.

— Вчера стометровую отметку пробили. Сегодня спускают термобур с компенсатором давления. Если все путем пройдет, будут вскрывать.

Илья ликовал про себя. Это значит ему не придётся здесь надолго задерживаться.

Изначально планировалось пробурить три скважины на поверхности Европы. Но из-за проблем с оборудованием ни одну не смогли закончить. Позднее решили и вовсе обойтись единственной, но и с ней никак не могли справиться. Две недели назад работы снова приостановили из-за опасности выброса.

«Точно говорю тебе — и эту скважину похоронят», — нервничал тогда Платон.

— Свяжемся, а? Вскрыли уже, я точно уверен, — у Платона голос срывался от волнения.

— Всему свое время, амиго. Как закончат, сразу сообщат. Расслабься и получай удовольствие.

Егерь подошел к терминалу управления.

— Я замедлю вращение модуля до трети земной гравитации. Быстрее привыкните. Пока пойду перекушу. Будет тошнить — терпите. С коек не вставайте. Захотите поссать — зовите. И не ерничайте, это не шутки. Домой же хотите вернуться?

Илью затошнило уже от предупреждения. Живот у него всегда был слабым. После старта он неделю выблевывал все, что съедал. Килограмм пятнадцать потерял, не меньше. Правда потом нарастил еще двадцать.

— А вы хотите домой вернуться? — спросил Илья.

— И что ты мне ВЫкаешь, я что дядька твой?

Илья пожал плечами. Егерь заговорил серьезно:

— Осталось недолго всем нам. Не успеете оглянуться будем на пути домой. Совет вам — наслаждайтесь каждым мгновением здесь, оно того стоит. Не торопитесь жить.

Илью удивили нотки грусти в его голосе. Человек провел на станции два года в полном одиночестве и, кажется, должен больше всего на свете хотеть вернуться к людям, в цивилизацию. Чувствуется в нем надлом. Видно, станция его дом родной и от мысли с ней расстаться у него слезы на глазах.