Неоконченный пасьянс - [44]

— Ну, ясно, — кивнул Гаевский. — Расскажите, как прошел у вас день двадцать четвёртого апреля.

— Тут и думать особенно нечего, — сразу же отозвался Фёдор Деревягин. — Также как, скажем, двадцать третье или двадцать пятое апреля: с утра лекции — по анатомии и истории искусств, а потом, с часа пополудни до шести вечера — мастерская. В мастерской у нас вёл ваяние профессор Легенгольд.

— А поточнее расскажите в котором часу вы пришли на лекции, что делали до того? Только ничего не фантазируйте, мы ваши слова обязательно будем проверять. — предупредил Гаевский.

Фёдор весь как — то подобрался, уяснил, наконец, для чего вёлся весь этот разговор и заговорил чётко, максимально собранно:

— Встал в половину восьмого утра. Собрался в Академию, позавтракал, стакан молоко с белой булкой и чаю. Без пяти минут восемь с приятелем, Анатолием Твеличем, с которым вместе стоим на квартире, вышли на лекции.

— А где живёте?

— В Коломне, у Поцелуева моста. Старый дом Синицына, знаете? Холодный, зато окна большие, нам нравится.

— Ходите пешком?

— Разумеется, пешком. Если спокойным шагом, то как раз к началу лекций, к половине девятого успеваем. Пришли. До полудня две лекции, четыре академических часа с перерывами.

— А кто может подтвердить ваши слова? — тут же задал уточняющий Гаевский.

— Да кто угодно: прислуга в доме, Палашка, мы с Анатолием кипяток у неё брали, чтоб чай попить перед выходом. Потом, сам же Анатолий Твелич, потому как мы с ним весь день, почитай, вместе были. Ну, и многие сокурсники: Фарятьев Михаил, Кремницкий Петр, Шапиро Михаил. Они меня на лекциях и в зале ваяния весь остаток дня наблюдали. Опять же журнал, журнал посещаемости лекций ведётся, вы можете по нему справиться. Прямо сейчас можете пойти вместе со мною в Академию и всё сразу проверить. Легче лёгкого!

Гаевский записывал названные Деревягиным фамили в блокнот, а молодой человек убеждённо добавил:

— Я не убивал Александру Васильевну, тут совесть моя чиста, а душа спокойна. Ищите убийцу в другом месте.

Утром двадцать восьмого апреля 1888 года действительный тайный советник Путилин пребывал на удивление в хорошем расположении духа. С вечера он выпил несколько капель настойки опийного мака и мучившие его уже несколько дней боли в суставах ушли; Иван Дмитриевич прекрасно выспался и был полон энергии, совсем как в дни своей полицейской молодости.

— А — а, пропащие души! — встретил Иванова и Гаевского Начальник Сыскной полиции. — Заходите, садитесь к столу.

В кабинете Путилина воздух был напоен светом весеннего солнца и, возможно, ещё и поэтому сам Иван Дмитриевич выглядел заметно повеселевшим.

— Вы же, Иван Дмитриевич, сами разрешили не являться на утренние доклады. — поспешил объяснить своё утреннее отсутствие Гаевский. — Вот мы и воспользовались вашим любезным разрешением.

— Расскажите старику, чем вас порадовал Эггле, — сказал Путилин. — Он мне телефонировал и упомянул, кстати, что вы у него были.

— Товарищ прокурора сообщил, что по мнению патологоанатомов Толпыгина и Барклай зарезаны одним ножом, — начал рассказывать Иванов. — Первая получила три удара, все пришлись в шею, вторая два: в грудь и шею. Кроме того, руки Толпыгиной имели множественные порезы, появление которых обусловлено попытками погибшей ухватиться за нож во время борьбы с нападавшим. Из того, что в преступлении использован один нож, господин Эггле делает вывод, что нападавший действовал в одиночку.

— Пожалуй, скоропалительный вывод, — прокомментировал Путилин. — В одиночку ковёр с трупом тащить в чулан неудобно. Ну — ну, не буду перебивать, продолжайте.

— Кроме того, следствие в лице товарища прокурора клонится к тому, что убийца ставил своей целью обнаружение тайников в мебели, и поэтому его не интересовали те ценности, что лежали на виду. Именно этим, по мнению Эггле, и объясняется тот факт, что из квартиры Барклай фактически ничего не пропало.

— Логично, — кивнул Путилин. — Вполне возможно, что именно для того, чтобы спокойно покопаться в пустой квартире, убийца сделал попытку вернуться на место преступления ночью, да наш замок его остановил.

— Эггле вознамерился было отыскать мастера, изготовившего для погибшей Барклай мебель с тайниками, но мы его отговорили от этого, — вмешался Гаевский. — Доказали, что установление мебельного мастера на данном этапе ничего следствию не даст. Убийца не знал, где именно находятся тайники, а сие означает, что сведения о них разгласил отнюдь не изготовитель мебели.

— Согласен, — вторично кивнул начальник Сыскной полиции. — Изготовитель мебели — пока не самое интересное направление розысков. Гораздо интереснее для нас разобраться с тем, как в руки убийцы попали ключи от квартиры погибшей.

— Извините, Иван Дмитриевич, но в этом я вообще никакой загадки не вижу, — заметил Агафон Иванов. — Убийца, хорошо знакомый обеим жертвам спокойно звонит в дверь — заметьте, без ключей! — и ему открывают. Он тянет время, дожидается ухода Толпыгиной, потом убивает Барклай. Спокойно, без суеты прячет её тело, на место залитого кровью ковра кладёт другой, взятый из чулана. Возвращается Толпыгина; она не видит и не слышит хозяйку, но сие её не настораживает, поскольку следов крови из прихожей не видно. Их вообще не видно. Толпыгина снимает верхнюю одежду, ничего не подозревая, уходит из прихожей и тем самым лишается путей отхода. Убийца убивает её, но тело спрятать не успевает — в дверь звонит Волков. Убийца выжидает, прислушиваясь. Он слышит, что Волков разговаривает с дворником, оставляет тому записку для вручения Барклай, затем уходит. Убийца понимает, что к квартире уже привлечено внимание, поэтому лучше пока её покинуть. Он бросает нож на месте преступления, дабы не выдать себя с потрохами в случае неожиданного задержания, забирает один из комплектов ключей, висевших на кухне и выходит через парадную дверь. Он вынужденно оставил за собою дверь открытой, поскольку услышал, как в дворницкой копается дворник Филимон, занявшийся мелкой починкой. В такой ситуации убийца почёл за благо не греметь дверным замком. Он тихонько притворил входную дверь и пошёл вон. Таким образом, он явился в квартиру Барклай без ключей, а ушёл с ключами, которыми и воспользовался ночью при попытке войти через дверь чёрного хода. Да только там уже висел наш замок. А наших «прихваток» он не знал и к появлению замка оказался не готов, потому в квартиру попасть не смог.