Неоконченный маршрут. Воспоминания о Колыме 30-40-х годов - [10]
В общем, после отъезда брата с женой на рудник я еще довольно долго жил в Усть-Утиной, готовясь к работе, а потом ожидая попутного транспорта.
Усть-Утиная — это небольшой поселок при обогатительной фабрике, построенной на живописном и тогда еще мало испорченном человеком лесистом берегу Колымы. Фабрика, первоначально золотоизвлекательная, и поселок были построены за три или четыре года для переработки руд известного месторождения речки Утиной, где вместилищем золотого оруденения являются кварцево-порфировые дайки. Месторождение оказалось неперспективным, разработки были прекращены, а работа фабрики была возобновлена в 1937 году для обогащения оловянных руд месторождения «Кинжал», открытого тогда партией В. Т. Матвеенко.
Теперь здесь временно помещалось новое, совсем еще недавно выделенное Юго-Западное управление. Его курьезное название, совсем не соответствующее географическому положению его и его предприятий, разбросанных в разных частях территории, было обусловлено именно тем, что управление предполагалось сделать специализированным, оловянным, и базу для него предполагалось построить вблизи самого крупного из имевшихся тогда оловянных месторождений — Бутугычагского, которое действительно расположено в юго-западной части территории, где находились предприятия горной промышленности Дальстроя. Этому замыслу, как говорится, не было суждено сбыться, потому что бассейн Теньки, где расположен рудник «Бутугычаг», оказался перспективным на золото, через год с небольшим после организации Юго-Западного было создано новое, Тенькинское горнопромышленное управление, куда первоначально вошли только два предприятия: уже известный нам оловянный рудник «Бутугычаг» и золотой прииск «Дусканья», всего только год эксплуатируемый Южным управлением Дальстроя.
Заслуженный геолог России, ученый. В 1936 г. окончил Ленинградский горный институт, в этом же году начал заниматься геологическими съемками и поисками полезных ископаемых на Северо-Востоке. Руководил отделом геологического картирования, возглавлял Пенжинское РайГРУ, был главным геологом ЦКТЭ СВГУ. Крупнейший специалист в области геологии и полезных ископаемых, первооткрыватель многих месторождений золота, олова и ртути. Автор более 50 научных работ, один из основателей школы геологов Северо-Востока. Награжден многими государственными орденами и медалями.
А Юго-Западное управление, хотя и лишенное своего главного детища, было оставлено оловянным и переселено в новый поселок Нижний Сеймчан, построенный возле старинного якутского поселка с таким же названием, то есть поближе к оставшемуся в управлении наиболее крупному оловянному месторождению имени Лазо.
Так родилось курьезное явление — Юго-Западное управление оказалось на северо-востоке территории, на которой развита горная промышленность Дальстроя, и находилось там, сохраняя то же название, более 30 лет.
В Усть-Утиной стояла уже настоящая зима, лежал глубокий снег, покрывавший застывшую Колыму и украшавший мощные ветви толстых многовековых лиственниц, стоявших пока между домами поселка. Стояли уже большие морозы, не достигавшие, правда, пока 50 градусов. По утрам над трубами домов тянулись ввысь вертикально тонкие дымки, сливавшиеся наверху в большое облако. На усы, брови и бороды людей садился иней.
Помню, что в день отъезда Воли и Лили термометр показывал минус 49 градусов.
Дорога
В середине 20-х чисел ноября днем я с попутчиками отправился из Усть-Утиной на рудную разведку Лазо. Путь предстоял сложный, и только первую его часть, вероятно, меньше половины, то есть до устья реки Среднекан, можно было проделать на автомашине. Дальше дороги не было, и по льду Колымы, а затем Сеймчана машины не ходили, и нужно было ехать конным транспортом, а потом на тракторе. Из Усть-Утиной отправились на таком же трехтонном ЗИС-5, как тот, на котором прибыли из Магадана. Разница была только в том, что здесь не было каркаса, спасавшего нас тогда от ветра. С нами была женщина-геолог, тоже из Днепропетровска, Ольга Соколова (не помню отчества), которая занимала место в тесной кабине грузовика, а мне и еще ехавшему так же, как и Соколова, на прииск имени Лазо пожарному приходилось сидеть на грузе в кузове машины. Я спасался от морозного режущего ветра, укрываясь бывшей у меня железнодорожной форменной шинелью, которую я накидывал на голову и спину, обращенную вперед.
Ехали долго — остаток дня и всю ночь. Часами мучились, подсовывая палки под буксующий, бешено вращающийся в рыхлом снегу скат, и возмущались тем, что на автомашинах нет приспособления, выключающего на время дифференциал и позволяющего преодолевать участки скользкой дороги. Это очень нудное занятие — часами подсовывать снова и снова палки и смотреть, как их опять выбрасывает вращающийся скат, в то время как другой в это время сохраняет неподвижность.
База разведрайона им. Лазо. Фото 1952 г.
Утром нам все же удалось прибыть на перевалочную базу прииска в заброшенном поселке Усть-Среднекан, еще незадолго до этого являвшемся центром Золотой Колымы. До возникновения Дальстроя здесь был центр разведочных работ экспедиции Союззолота, а потом здесь же размещалось первое горное управление Дальстроя, когда оно еще не разделялось на Северное и Южное управления. Здесь нам повезло, так как не пришлось задерживаться. Попутный конный транспорт до поселка Верхний Сеймчан отправлялся в путь часа через два после нашего приезда, и мы, погревшись и подкрепившись, поехали дальше. Ехали, впрочем, только наши чемоданы, а люди шагали пешком.
