Неоконченное расследование - [48]

— В это дело вовлечены в основном люди, воспитанные в старых традициях. История не обещает быть легкой, — предупредил комиссар полиции Скотленд-ярда суперинтенданта Хинкли, старого друга и непосредственного начальника Хемингуэя. — Думаю, мы пошлем Хемингуэя. Не знаю, как именно он будет действовать в этих обстоятельствах, но его методы всегда отличались неординарностью. Мне кажется, он справится.

— Согласен. И именно его методы могут обезоружить эту категорию людей. Более того, он добьется успеха, потому что в нем есть то, что мы называем…

— Интуиция! Вот что у него есть! — перебил комиссар Хинкли. — Решено! Едет Хемингуэй.

Хемингуэй опустился в кресло напротив сквайра.

— Спасибо, сэр, — сказал он дружелюбно. — Я пришел поговорить с вами, так как в отличие от многих вы были в приятельских отношениях с мистером Уоренби, насколько мне известно.

Такое начало оказалось неожиданным для сквайра, и в комнате повисла напряженная тишина. Казалось, Хемингуэй не обращал никакого внимания на реакцию хозяев, а лишь ласково трепал одну из подбежавших к нему собак миссис Айнстейбл. Но ни встревоженный взгляд сквайра, ни опустившийся внезапно в пол взгляд его супруги не ушли от его внимания.

Сквайр нарушил затянувшееся молчание.

— Не думаю, что вы выбрали точный эпитет, чтобы охарактеризовать наши отношения. Я бы сказал, что мы просто ладили. Не вижу смысла враждовать со своими соседями.

— Полностью согласен с вами, сэр. Но мистер Уоренби, как я понял, был не из тех людей, с кем можно легко ужиться. И именно поэтому я решил поговорить с вами как с человеком, которому это удавалось. Ведь поглядите: с одной стороны, — мисс Мэвис, которая, с ее слов, обожала дядю, и с другой — все остальные, не питавшие к нему добрых чувств. Хотел бы спросить вас, сэр, чем мистер Уоренби вызвал к себе подобное отношение?

Сквайр, колебавшийся с ответом, потянулся за сигаретами и предложил собеседнику.

— Курите?

— Спасибо, сэр. — Хемингуэй взял сигарету.

— Сложный вопрос, — уклончиво начал сквайр. — Лично я никогда ничего не имел против Уоренби. Он, со своей стороны, был со мной всегда корректен. В местах же, подобных Торндену, не любят чужаков. Да и сам Уоренби не понимал, как следует вести себя в подобном месте. Этим он, вероятно, и настроил старожилов против себя. Хотя не считаю, что это делает кому-то честь — чураться людей, живущих с тобой по соседству. Наоборот, им надо помочь и объяснить местные правила и обычаи.

«Да, крепкий орешек этот сквайр», — подумал про себя Хемингуэй и спросил:

— А не думаете ли вы, что он мог использовать шантаж в достижении некоторых своих целей, сэр?

Пепел с сигареты миссис Айнстейбл упал ей на юбку.

— Это полный абсурд! Кого он мог шантажировать в наших тихих, сонных местах?! — воскликнула супруга сквайра.

— Я разговаривал со многими людьми, мадам. В частности, с его управляющим. И кое-что натолкнуло меня на подобные мысли, — задумчиво проговорил Хемингуэй.

— В таком случае, об этом нет смысла спрашивать у меня, — резко бросил сквайр. — Если бы у меня появилось малейшее подозрение на этот счет, я никогда не обмолвился бы и словом с этим человеком.

— Так вы все-таки пытаетесь добиться ответа, почему именно мы общались с Уоренби? — с вызовом спросила миссис Айнстейбл. — Это моя вина. Мне было безумно жаль его несчастную племянницу. Именно поэтому я иногда заходила к ним. Может, это вам и покажется странным, но говорить, что Уоренби — шантажист, просто смешно! Если бы вы знали Торнден, как его знаю я, то вам никогда не пришла бы в голову подобная идея. Честно говоря, мне все больше и больше кажется, что все мы смахиваем на дутых персонажей Гевина Пленмеллера!

Хемингуэй заметил, что сквайр пристально следит за выражением лица своей супруги.

— Наверное, мне стоит почитать книги Пленмеллера, — саркастически заметил Хемингуэй. — Кстати, хочу спросить у вас, сэр, посылали ли вы мистера Пленмеллера домой за документами для вас в тот самый вечер?

— Конечно, нет! — резко ответил Айнстейбл. — Я попросил его вернуть мне их, но в этом не было никакой срочности. Он ушел исключительно по своему желанию. И хоть это было чертовски некрасиво с его стороны, но это его дело! Он вернулся в Седары до того, как я ушел, и, встретив на выезде мою жену, передал бумаги ей, хотя должен был передать их Линдейлу и избавить от этой обязанности меня. Но это не в его стиле!

— Там было что-то насчет Речного комитета, о котором я столько слышал. Не так ли, сэр? Насколько я знаю, туда собирались назначить юриста и на этот пост претендовал мистер Уоренби?

Сквайр раздраженно откинулся на спинку кресла.

— Да, это действительно так. Хотя я не понимаю, зачем Уоренби это понадобилось. По сути, это не столь уж важный пост. Но, как бы то ни было, он к этому стремился и, как я понимаю, у него имелись для этого все возможности.

— Честно говоря, мне тоже так кажется, — признался Хемингуэй. — Хотя не могу сказать, что много смыслю во всех этих комитетах. Мистер Драйбек, значит, тоже хотел занять этот пост?

— Вовсе нет! — возразил сквайр. — Я уверен, что у Драйбека достаточно работы и без этого назначения. А шансов, чтобы занять это место, у него было предостаточно, так как слишком многие были против Уоренби.