Неоконченная партия - [2]

Счастливое, безмятежное детство. Финка1 "Делисиас". Самое голубое небо планеты над ней, самые зеленые и красивые пальмы, самый сочный сахарный тростник, самые вкусные манго в мире. Ему, сыну одного из майоралей управляющих огромного поместья, разрешалось бывать в хозяйском доме и даже играть с детьми дона Карлоса. Грозный хозяин был ласков со смышленым подростком, которому предстояло когда-нибудь стать майоралем его наследников. Гарсию же к этому миру роскоши тянула какая-то непреодолимая сила. Но все-таки по-настоящему Луис дружил лишь с сыном местного кузнеца. "Эх, найти бы его сейчас! Вот он бы сумел помочь... Но какое ему дело до меня. Ведь наверняка стал большим человеком, может быть, где-нибудь рядом с Фиделем. Педро... Педро Родригес..."

1 Финка - усадьба (испан.).

Когда-то Луис считал, что куда больше преуспевает в жизни. Единственно, в чем он не мог сравниться с другом, так это в шахматах. Дон Карлос... Да что там дон Карлос, сам Капабланка, который в последние годы любил приезжать на отдых в "Делисиас" и обучал подростков разным тонкостям игры, прочил Педро громкое будущее за шахматной доской. Но того тянуло к политике. На этом они разошлись. Впрочем, в Педро было и кое-что другое: пренебрежение к богатству, власти, которые так гипнотизировали самого Гарсию. Теперь он почти готов был признать правоту друга. Нет, не потому, что наконец-то осознал ее. Просто здесь, ворочаясь без сна на тюремном топчане, он до слез жалел себя.

Луис Гарсия уехал в США через полгода после победы революции, когда д-р Мануэль Уррутия был смещен с поста президента республики. Уехал со старшим сыном дона Карлоса. Сам помещик, заявив:

"Для нас это конец!", поспешно продал свои земли и двумя неделями раньше улетел, как он сказал, "умирать в Испанию"...

Рассвело. Принесли кружку горячего кофе и булочку, но он не притронулся к еде - гнетущий страх и какое-то еще не совсем понятное самому чувство, похожее на раскаяние, спазмой сжимали горло. Через час за ним пришли, В небольшом светлом кабинете Гарсия прежде всего вгляделся в лицо следователя и облегченно вздохнул: "Сопляк еще. Что он может? Значит, в чем бы ни обвиняли, все отрицать. В конце концов, никаких улик у них нет".

- Садитесь! И рассказывайте, - поднял голову от бумаг следователь.

Возникла пауза.

- Не понимаю. Что рассказывать? - выдавил Гарсия внезапно охрипшим голосом.

- Начните хотя бы с того, как вас зовут.

- Луис Гарсия.

- А как звали раньше?

- Не понимаю. Луис Гарсия... Всегда.

- Хорошо! Вы знаете, где находитесь?

- Ну да, конечно.

- Тогда должны понимать, что только чистосердечное признание может смягчить вашу судьбу, - следователь принялся сосредоточенно листать папку с документами, словно предоставляя арестованному самому судить, насколько глупо его запирательство. Последняя фраза была произнесена таким тоном, что у того упало сердце.

"Что они узнали? Неужели кто-то предал?" - мучительно пытался сообразить Гарсия.

- Молчите? Напрасно. Вам была дана возможность самому вспомнить кое-какие ваши... жизненные комбинации. Теперь придется объявить вам шах, в голосе следователя звучала откровенная ирония. - Расскажите, как вам удалось возвратиться в США после Плайя-Хирон?

"Неужели они об этом знают? Нет, скорее берет меня на пушку".

- Я там не был.

- Значит, вам не знаком, - следователь посмотрел в папку, лежавшую на столе, - Хосе Эдоси Бехар, наемник-парашютист? Вас не знает Мигель Сервера Консуэгра? И вы не знаете ни Орландо Куэрво Галано, ни пилотов с Б-26 Сирило Пьедру и Фариаса?

"Трепачи! Они видели меня в лагере Пуэрто-Кабесас, а потом и на Плайя-Хирон..."

- Еще раз спрашиваю, вы были на Плайя-Хирон? - на сей раз слова следователя прозвучали в ушах Гарсии не вопросом, а зловещим утверждением.

- Да, да! Был! Ну и что? Кастро лишил меня всего, он... Зачем он убил моих родных - брата, дядю?.. - почти истерически закричал Гарсия, перед глазами которого отчетливо возникло лицо инструктора Альберти, сообщившего ему эту скорбную весть в спецшколе во Флориде. У него словно лопнула внутренняя пружина. Теперь уже все равно, лишь бы скорее наступил конец этой пытке гнетущей неизвестностью.

- Как ваше имя? - не давая ему прийти в себя, потребовал следователь.

- Меня зовут Рамиро Фернандес Гарсия. Ну и что? - опять взвился он. Почему расстреляли их?

- Так, - следователь внимательно посмотрел на арестованного. Во-первых, запомни, если тебя чего-то там и лишили, то сделал это не товарищ Фидель Кастро, а народ. Ну а насчет родственников мы поговорим завтра...

Следующая ночь также прошла в томительных муках. Теперь страх ни на секунду не отпускал его. После завтрака Гарсию вывели во двор, посадили в машину, где уже находились следователь и тот, кто его арестовывал, и повезли куда-то на восток.

К середине дня они подъехали к повороту, за которым начинались бывшие земли дона Карлоса. Еще десять километров, и за группкой серебристых тополей откроется въезд в аллею из королевских пальм, которая ведет к финке "Делисиас". Но машина не свернула с шоссе в аллею, и он догадался, что они направляются в соседний городок. Когда они подъехали к центральному двору, где раньше на цементном полу просушивали кофейные зерна, следователь посмотрел на часы и сказал: