Неограненный кристалл изумруда - [11]

И еще он никак не мог понять, зачем при игре применил магию, усиливающую звук, которую использовал очень редко, в довольно редких случаях, когда послушать его игру собиралось слишком много людей.

Задолго до вечера дети собрались у двора старосты, ожидая взрослых. Таинственный бард не показывался, и тому было тут же придумано множество причин, ни одна из которых не являлась истиной. Кэрт просто спал.

Ближе к вечеру внутренние часы разбудили его – пора. Олер скрылся где-то в стороне, только его отблески еще сверкали на затейливых металлических конструкциях, зачем-то установленных на крышах. Быстро одевшись, он проверил гитару и вышел.

Когда собирается практически вся деревня в одном месте, шум и гвалт неизбежны. Но стоило барду только ступить на порог, как воцарилась тишина. Нет, не мертвая – все так же шелестел ветер в листве, где-то далеко заливалась собака охотника – обычные вечерние звуки не могли покинуть мир. И это внушало призрачную надежду в его незыблемость.

Люди смотрели на барда, не отрывая взгляда. Только сейчас они поняли, что человек, заочно потрясший их невероятной игрой, стоит сейчас перед ними.

– Здравствуйте.

Нестройное, но доброе приветствие селян заставило барда улыбнуться – так, чтобы никто из людей этого не заметил.

– Господин… –  несмело спросила одна из девушек. – А можно ту же мелодию, что ты днем играл? Она такая…

– Та же не получится, –  вздохнул бард. – Даже сыгранная по тем же нотам, она будет другой, совсем другой. Но я попробую…

И снова запели струны, но, похожая по рисунку, это действительно была совсем другая мелодия. Правда, этого никто не замечал, волшебство музыки захватило всех и унесло куда-то далеко, в мир, где живут и исполняются даже самые смелые мечты. Миг, еще один – и пение струн входит в резонанс с природой, становясь неотъемлемой ее частью. И теперь любой звук сливается с мелодией настолько органично, что кажется – не будь его, все бы разладилось.

Далеко не сразу люди поняли – струны гитары уже молчат. Все это время им казалось, что они не замолкают ни на секунду, разливаются невидимым потоком по миру.

Кэрт не смотрел на людей – его взгляд уносился в небо, к загорающимся над миром звездам. И где-то там, далеко, вертелась вокруг такой же маленькой светящейся точки небольшая голубая планета…

Пальцы привычно перебирали струны, словно размышляя, что им делать дальше, какая мелодия окажется наиболее удачной после прозвучавшей. Люди же  просто ждали, сердцем понимая, что сейчас барду мешать нельзя. И вдруг Кэрт остановил перебор, на какую-то долю секунды. И быстрая, полная силы музыка взорвала тишину. А потом к ней добавился голос…

Над скалистыми хребтами,

Где бывает снег в июле,

Над еловыми лесами,

Что забраться вверх рискнули,

Над замшелым камнем, над ручьем,

Где пылает солнце горячо,

На потоках восходящих,

Словно горный уголь черен,

Черен, словно ночь незрячих,

Видел я, как кружит ворон – 

В небесах из синего стекла

Надо мной чернеют два крыла.

   Негромкий, но сильный, хорошо поставленный голос барда стал отличным оформлением его игре. Или наоборот – но это уже никого не волновало.

Расскажи мне, ворон,

Расскажи, крылатый,

Как найти мне гору,

Что скрывает злато,

У какого бора,

Над какой стремниной

Я погибну скоро

Под камней лавиной? [1]

Никогда еще не приходилось сельчанам слушать такой песни, наполненной силой и обреченностью, надеждой и фатализмом… А голос барда становился все звучней, он летел над селом – и дальше, не умещаясь в его границах.

Кэрт не останавливался ни на минуту – песню сменяла просто музыка, хотя называть ее простой не решился бы никто, повторить такую игру было не под силу даже лучшим музыкантам мира, музыку сменяла новая песня – призывная или лирическая, веселая или печальная. Казалось, музыкант не знает усталости. Но вот замер аккорд – и люди сразу поняли, что на сегодня волшебство закончилось. Да и было уже поздно – улицу освещали только звезды, да край одного из ночных светил – Рады, второй луны – Даары, не было видно.

Тихо переговариваясь между собой, люди кланялись менестрелю, оставляя в традиционной кружке монеты. Кэрт же просто стоял,  прислонившись к косяку двери, и не отвечал ничего – только благодарно кивал. Его глаза поблескивали таинственными зелеными огоньками, в которых одни могли увидеть угрозу, другие – защиту, третьи – что-то таинственное.

– Отметил тебя Создатель, сыночек, –  тихий старческий голос раздался совсем рядом.

Кэрт вздрогнул. В этом мире редко упоминали Создателя, более того, прошло уже много веков с тех пор, как это случилось в последний раз…

– Не бойся. Не меня, старую, тебе бояться… Но то, чего ты так ждешь, скоро случится – и тогда тебе придется тяжело. Ох, талант…

– Вы о чем, бабушка? – бард ничего не понимал.

– О том. Случится скоро то, чего ждешь. А к добру ли? Тяжело вам придется, вот что. А тебе, крылатый, как бы не тяжелее всех придется. Дар потеряешь – не страшно?

– Если надо будет… –  прошептал Кэрт, не понимая, откуда она могла узнать о предсказании. В мире не осталось никого, кто бы еще помнил о тех давних днях…

– Если надо, –  передразнила его старуха. – Ладно, не мне тебя учить, сам постарше будешь. Но будь осторожен, очень осторожен – у тебя не будет двух-трех веков, если что.