Неофициальная история крупного писателя - [9]

Чжуан Чжун сам был в восторге от своего глу­бокого обобщения, а восторг побуждает к творчеству. Так родилось его центральное произведение — киносце­нарий «Всегда вперед».

Конечно, эти события развивались менее быстро, чем ему хотелось. Многие люди не желали привет­ствовать новое, не понимали, что политика становит­ся центром жизни, и относились к героическим поступкам Чжуан Чжуна с прохладцей. Отослав ру­копись своего сценария, он целыми днями ждал те­леграммы с киностудии, которая пригласит его для обсуждения грядущей постановки, просматривал все газеты и журналы, касающиеся кино, и уже прики­дывал, кто будет режиссером его картины, кому луч­ше играть в ней... В день зарплаты сослуживцы, прослышавшие о сценарии, начали подзадоривать Чжуана:

— Эй, Чжуан Чжун, ты, говорят, снова запустил в небо спутник?

— Старина, пригласил бы вспрыснуть это дело! Хочется поздравить тебя...

Чжуану нравилась такая горячность. Он понимал, что если не откликнуться на нее, то люди будут обижены в лучших своих чувствах, поэтому пришлось раскошелиться и заказать ужин на десять с лишним персон в самом старинном ресторане города — «Вели­кий Китай». Во время ужина едоки чокались непре­рывно, так что поздравили его на славу.

Когда Чжуан, весь красный от выпитого вина, вернулся домой, к нему подбежал мальчишка с пер­вого этажа:

— Дяденька, вам пакет!

Чжуан Чжун похолодел от дурного предчувствия и почти наполовину протрезвел. Вскрыл пакет: так и есть, его сценарий, и даже приличного ответа не приложено, лишь несколько слов о том, что рукопись возвращается.

Ярости Чжуана не было предела. «Это ведь не только мое личное произведение,— взорвался он,— а доку­мент великого движения, нацеленного против правых! Они хотят задержать мое победоносное шествие? Не выйдет! Я всегда буду идти вперед!»

Он подал в суд и в конце концов дошел до од­ного из секретарей провинциального комитета партии, отвечающего за борьбу против правых. Этому секре­тарю часто приходилось участвовать в просмотрах, но каждый раз, когда фильм или спектакль кончался, он тут же вставал и шел к выходу. Постановщики бежали за ним следом, спрашивали его мнение, а он всегда ссылался на свою занятость и предпочитал помалкивать. Однако тут он изменил своему правилу и на титульном листе сценария начертал: «Автор ак­тивно поддерживает движение против правых. Его горячность похвальна, а политическое чутье выше вся­ких похвал!»

Вооружившись этой резолюцией, как драгоценным мечом, Чжуан Чжун снова ринулся в бой. Правда, поставить фильм ему все же не удалось, но зато он переделал свой сценарий в «кинороман» и опубликовал в одном новоиспеченном журнале. Это достижение было расценено как успех целой провинции и постав­лено в один ряд с такими «спутниками», как уро­жай в триста центнеров риса с одного му[6] или по­двиг старух, которые за одну ночь в самодельной домне выплавили тысячу тонн чугуна. Влиятельный провин­циальный критик, расхваливая этот кинороман, опуб­ликовал в газете целый подвал под названием «Звон­кая пощечина зараженным старческой болезнью правизны». К Чжуан Чжуну зачастили корреспонден­ты, он выступил по радио и вообще сбился с ног от дел.

Раньше, здороваясь с людьми, Чжуан протягивал им руку или даже две, если хотел выказать особое расположение. Теперь он решил, что иногда достаточ­но и двух-трех пальцев. Чжуан Чжун превратился в крупного писателя.

ГЛАВА ПЯТАЯ. Вгоним в щель иголку: пользуясь тем, что любовные описания еще не запрещены, расскажем о романтиче­ских похождениях нашего писателя — одном удачном и одном неудачном

Я подсчитал, что с того мгновения, когда Чжуан Чжун обнаружил исключительное политическое чутье, до момента, когда он достиг небывалой в истории славы, прошло ровно шесть лет три месяца и семна­дцать дней. Если рассказывать все случившееся за это время, то выйдет слишком длинно; если не рас­сказывать ничего, то получится слишком коротко, по­этому я выберу золотую середину, необходимую для того, чтобы подготовить читателя к новому этапу в жизни нашего героя.

Но тут нужно осветить еще одну важную сторо­ну проблемы. Если не осветить ее сейчас, то она, чего доброго, может снова стать запретной, как было в образцовых революционных пьесах, открывших новую эру в развитии пролетарского искусства[7].

Покровители этих пьес ни за что бы не позволи­ли рисовать любовные похождения крупного писате­ля Чжуан Чжуна и усмотрели бы в таких попытках не только поношение героя, но и преступное стрем­ление использовать литературу для прославления бур­жуазной пошлости. Сам Чжуан наверняка тоже не согласился бы на такое описание. И все же я счи­таю, что не коснуться хотя бы свадьбы героя, кото­рую он столь блестяще организовал, означало бы упустить прекрасный случай для обрисовки его раз­носторонней натуры. Именно поэтому я и беру на себя смелость воткнуть иголку в щель.

Читатель, вероятно, помнит, что одна из главных труд­ностей в жизни Чжуан Чжуна возникла после того, как он послал любовные письма сразу двум девуш­кам, да еще перепутал их имена. Эта история, мож­но сказать, стала фольклорной и долго мешала ему найти себе невесту. По работе у Чжуана все было в порядке, он уже выпустил свое центральное произведение, политически совершенно безукоризненное, а вот личная жизнь пока не удалась. Как говорится в стихах: