Неофеодализм. Ренессанс символизма - [6]
Фрагмент из статьи в российской газете «The Moscow Tmes» о Пиратской партии России
Остается их воображать. Именно на этом основании понятие «виртуальной реальности» стало применяться ко всему «воображаемому и изображаемому». В своем истоке понятие «виртуальное» отсылает к возможному и вероятному. Виртуальное означает вымышленное, но не всякое вымышленное виртуально. Только вымышленное по правилам явно сформулированной логики может стать виртуальным. Это не обязательно должна быть программная логика компьютеров. Это может быть логика создания имиджа, дизайна, маркетинга, политологии и прочих процессов производства соблазняющих целей. Именно логика связывает ряд брендов в единый согласованный кластер – тренд.
Слово «тренд» происходит от английского trend и означает «общую направленность».
Появление тренда есть результат действия петли обратного влияния, которая возникает там и тогда, где и когда продукт перестает быть означаемым и становится приманкой к соблазняющему символическому ряду.
Товарный знак перестает означать товар и производителя. Он становиться своего рода дорожным указателем в направлении тренда. Тренд захватывает любые новые потребности, навязывает продукт из своей коллекции и одновременно программирует потребности покупателя в продукте «своего» ряда. Тренд соединяет расчетливость и эмоциональность. Как заметил Бодрийяр,
«наши слова и жесты возвращаются в пустоту, но некоторые, прежде чем исчезнуть, улучают миг и в предвосхищении конца вспыхивают ярчайшим соблазном».
Тренд нельзя предсказать и тем более гарантировать, но его можно стимулировать. Яркие символы восхищают, захватывают внимание, увлекают, вызывают ответную реакцию, которая тут же становится новым стимулом. За то короткое время, которое отведено символу, он успевает произвести сдвиг бытия, память о котором останется в Бытии навеки. Так, эфемерное искусство актера, резонируя, посредством миллиона маленьких поступков его поклонников, изменяет течение жизни.
Формулу Уотсона «стимул – реакция» (S – R) следует рассматривать как фрагмент серии (S – R) – (S1 – R1)… (Sn – Rn).
Однако каждый фрагмент этой серии окружен символическим пространством, в котором, словами Хюбнера из его книги «Смыслв бес-СМЫСЛЕННОЕ время»:
«свое-нравие, свое-волие и свое-корыстие придают знакам автономный смысл».
Автономные смыслы стягивают знаки смежных серий, производя знак, стягивающий смежные автономные смыслы. Мы оказываемся в поле действия петли обратного влияния. С самого начала человек был захвачен символической петлей. Свидетельства тому мы находим в архаические времена. Первые люди оставили наскальные рисунки. Эти изображения переводили индивидуальное восприятие в общинные представления. Они устанавливали племенной норматив для автономных помыслов. Сокровенные мысли о сексе, смерти, вакханалии отменяются сакральным изображением убегающей лани на стене пещеры – устанавливается объединяющее все племя стремление – охота.
Племена охотников уступили место поселениям земледельцев. Объединяющим символом стали новые знаки. Например, священная корова. По мере накопления материальных ценностей грабеж и защита от грабежа, захват и оборона вышли на передний план, и им сопутствовали новые символы – орёл и лев. В Средние века символизм проник во все поры социальной материи, и символический способ восприятия достиг наивысшей плотности и пошел на убыль. В эпоху Возрождения и Просвещения установилось верховенство естественнонаучного метода.
Развитие естественных наук шло рука об руку с ростом индустриальной формации. В рамках этой формации зародился новый способ управления процессами и процедурами – менеджмент в его исходном смысле. Таким образом, в конце XX века все три магистрали воздействия на реальность – символическая, научно-техническая и операциональная оформились, но так, что символическая оставалась несколько в стороне от столбового пути капиталистического производства. В этот период капиталисты индустрии мод, быть может, первыми почувствовали, что «деньги делаются не на продукте и даже не на бренде, а на тренде». Если бренд может сформироваться по случаю как результат мимолетного увлечения (соблазнения), то тренд есть результат группового поведения, в котором соблазн неотделим от расчета. Искусное комбинирование брендов позволяет манипулировать трендом.
Стремление влиять на тренды производит спрос на бренды. Бренды теперь представляют нематериальный, но реальный актив. Так, основанное в 1974 году агентство InterBrand стало первым оценивать бренды как ценные нематериальные активы. По оценке агентства, в 2010 году наиболее дорогим оказывается бренд Coca-Cola, оцененный в 70,452 млн. долларов. За ним следуют IBM ($64,727 млн.), Microsoft ($60,895 млн.), GoogleMicrosoft ($60,895 млн.), Google ($43,557 млн.), General Electric ($42,808 млн.), McDonalds (33.578 млн.), Nokia ($29,495 млн.), Packard ($26,867 млн.).
Тренд сильнее бренда, его капитализация выше настолько, что он не подпадает под контроль ни одной из корпораций, но может оказаться под властью более сильных структур, государственных или транснациональных.
