Неодолимый соблазн - [49]

— Я все это понимаю. И тем не менее я была и останусь матерью его ребенка, а Арно еще так мал… — Она закусила губу. — Джулиан недавно сказал…

— Да?

Взгляды их встретились, и она заметила в его глазах тревогу.

— Он сказал, что когда Арно подрастет… может быть, я встречу другого… и при этом добавил, что это непременно должен быть стоящий человек, иначе он никогда меня не отпустит.

Генри мрачно усмехнулся:

— В любом случае мы не сможем долго скрывать наши отношения. Мы должны рассказать ему обо всем. Ведь мы с тобой так обязаны ему.

— Когда? — спросила Жюстина.

Он привлек ее к себе.

— Когда придет время. Сейчас хозяину не до нас. У него хватает своих проблем. Надо дождаться удобного момента.

* * *

Мерси расхаживала по спальне, размышляя о том, что ей теперь делать. Она даже подумала было незаметно ускользнуть из дома и вернуться в монастырь. Но тут же поняла, что это бредовая идея. Джулиан бросился бы за ней в погоню и насильно приволок ее домой. Итак, она должна оставаться в этом доме и надеяться, что со временем ей все-таки удастся убедить его расторгнуть брак.

Она как неприкаянная бродила по дому, долго нежилась в роскошной ванне, пыталась читать. Когда сгустились сумерки, мажордом принес ей дюжину алых роз и визитную карточку Джулиана. На ней было всего несколько слов: «Мне очень жаль. Прости. Джулиан».

Неужели этот негодяй думает, что она простит его только потому, что он написал «Мне очень жаль»? Неужели он всерьез рассчитывает, что она мигом присмиреет и покорно станет ждать его в постели, как глупая овца?

Если он на это надеется, значит, он сошел с ума! Она не станет делить мужа с другой женщиной!

И тут тихий, предательский голосок напомнил ей, что он сказал: «Прости»! А Джулиан — очень гордый человек, и наверняка ему трудно было заставить себя написать это слово.

Слезы навернулись ей на глаза. Мерси не могла забыть те счастливые дни, которые они провели вместе.

* * *

Мерси ждала мужа в темноте — не в силах уснуть, она свернулась в комочек под одеялом, повернувшись лицом к стене. Время тянулось бесконечно, а Джулиана все не было, и мало-помалу ею снова начал овладевать гнев.

Было уже далеко за полночь, когда скрипнула дверь и в темноте раздались тяжелые шаги Джулиана. Сердце Мерси чуть не выпрыгнуло из груди. Отыскав в москитной сетке щелку, она, затаив дыхание, смотрела, как он раздевается. Мерси увидела его сильное, мускулистое тело, в свете луны показавшееся ей великолепной статуей, изваянной из чистого серебра, и желание — горячее, дикое, неудержимое — вспыхнуло в ней с такой силой, что Мерси возненавидела себя.

Скользнув под одеяло, Джулиан обнял ее за плечи и попытался привлечь к себе.

— Не трогай меня! — свирепо прошипела Мерси.

Джулиан вздохнул:

— Мерси, я вернулся так поздно только потому, что хотел дать тебе время немного успокоиться.

— Ты весь вечер пробыл у Жюстины! — набросилась она на мужа.

— Вовсе нет, — возразил он. — Я был у Андре Бофора… Он или его жена могут это подтвердить.

— Мне все равно, где ты был. Меня это не интересует!

— Неужели? — с вызовом бросил Джулиан. — Именно поэтому ты и не спишь, да? Уж не меня ли ты поджидаешь?

— Я не могу уснуть, потому что… потому что я тебя ненавижу!

— Ну хватит! — прорычал Джулиан и, не обращая внимания на возмущенный вопль Мерси, притянул ее к себе.

Еще мгновение назад она с радостью задушила бы его своими руками, а сейчас, когда он навалился на нее всей тяжестью своего мускулистого тела, она чуть не закричала — с такой силой проснулось в ней желание, и она почувствовала мучительную, тянущую боль где-то в самом низу живота.

— Послушай, Мерси, — заговорил он, и она поразилась боли и гневу, звучавшим в его голосе, — не в моих силах изменить прошлое, но я не позволю тебе испортить наше будущее. Между нами было немало хорошего, нельзя же просто взять и забыть обо всем! Разрыва я не допущу. Хочешь ты или нет, но я намерен прямо сейчас положить этому конец.

— Только если ты возьмешь меня силой!

— Посмотрим! — И вдруг, к великому смущению Мерси, Джулиан разжал руки.

Мерси немедленно выползла из-под него, упираясь кулаками ему в грудь, тяжело пыхтя и ругая его на чем свет стоит. Но Джулиан не сделал ни малейшей попытки помешать ей. Вместо этого он, стоически перенося удары ее кулаков, наблюдал за действиями своей жены.

— Давай, дорогая, — ласково шептал он. — Бей меня! И пусть твоя обида и гнев уйдут навсегда. Только тогда ты сможешь меня полюбить.

Слова Джулиана оказались пророческими. Не успел он произнести их, как в душе Мерси будто что-то погасло. Она не могла избивать человека, который даже не пытается защищаться. Она в бессильной злобе заколотила по подушке кулаками, не зная, что, собственно, делать дальше. Все, что мучило ее, вдруг показалось таким незначительным. Остались только его глаза, с мукой и нежностью смотревшие на нее, да стук ее сердца, грозившего в любую минуту выскочить из груди.

Всхлипнув, Мерси смахнула с лица слезы.

— Прости, что ударила тебя. Я не хотела…

— Знаю, — прошептал Джулиан. Он коснулся губами ее судорожно сжатого кулачка и целовал его до тех пор, пока дрожащие пальцы наконец не разжались.