Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 5. Том II - [60]

Шрифт
Интервал

И всё-таки от безделья люди стали заниматься различными делами. Санитары и шофера все чаще выпивали, благо самого разнообразного вина в городе можно было купить сколько угодно.

Медсестры и дружинницы ударились в другую крайность, принялись приобретать разные безделушки: предметы женского туалета, материю в многочисленных лавчонках, пооткрывавшихся чуть ли не на каждом углу. Расплачивались за приобретаемое злотыми, которыми еще с Бад-Польцена выплачивалось 50 % зарплаты и которые до сих пор считались бросовыми бумажками.

Одним словом, в госпитале появился нездоровый дух.

Борис и Павловский не замедлили сообщить об этом в сануправление фронта, прося направить госпиталь на тот участок, где он мог бы быть полностью загружен.

В ответ на этот рапорт 15 октября пришел приказ о передислокации госпиталя своим транспортом в город Лигниц.

Прежде чем говорить о том, как прошла эта передислокация, следует немного остановиться на состоянии здоровья нашего героя. Дело в том, что еще с весны 1945 года, после тяжелой ответственной работы, которую Алешкину пришлось вести во время трудных боевых дней в Штольпе, во время сложных передислокаций по городам Германии, а также организации совершенно новой работы по окончании войны, которая требовала большого напряжения и сил, и нервов, у Алешкина участились случаи повышения кровяного давления. Как правило, такие приступы сопровождались резкими болями в сердце.

Он не придавал серьезного значения этим симптомам и, хотя обращался за медпомощью к доктору Батюшкову (единственному терапевту в госпитале) и принимал назначаемые им лекарства, но в остальном к его советам не прислушивался. Продолжал много курить и работать, не считаясь со временем. Все это привело к тому, что перед выездом из Сандомира он чувствовал себя очень скверно.

Надо сказать, что и способы лечения, которыми в то время располагал Батюшков, были довольно примитивны. Для снижения подскочившего кровяного давления он обычно назначал порошки, содержащие люминал и папаверин, преследуя цель вызвать сонливое состояние, которое, как тогда считалось, приводило к снижению кровяного давления. Для снятия болей в сердце он назначал капли нитроглицерина или порошки камфары с белладонной.

Все эти лекарства, может быть, и оказали бы благотворное действие, если бы Борис одновременно с этим соблюдал должный режим поведения.

Глава одиннадцатая

Получив приказ о новой передислокации, Алешкин долго не раздумывал. Он так привык, что его «хозяйство» бросают из конца в конец Польши и Восточной Германии, что нисколько этому не удивился.

Это касалось и лечебных учреждений. Поэтому в город Лигниц и его окрестности стягивались и все полевые и эвакогоспитали, полевые госпитали и эвакопункты.

Генерал Жуков сказал, что пока вопрос о том, какие из этих учреждений останутся в составе группы войск, а какие будут расформированы, еще не решен. Алешкину, с его хозяйством нужно быть готовым ко всему. Поэтому следует подобрать не очень большое помещение, не развертываться и ждать дальнейших распоряжений. Открыть только амбулаторный прием для больных, могущих поступить из частей, ближайших к месту расположения госпиталя.

Жуков сообщил также, что один из эвакогоспиталей развернут в здании бывшей женской гимназии и выполняет функции стационарного лечебного учреждения.

О месте, подобранном для размещения 27-го госпиталя, генерал приказал доложить вечером.

Когда Борис вернулся к оставленной машине, он узнал от Захарова, что тот уже проявил примерную оперативность и кое-что к размещению госпиталя предпринял.

После отъезда Алешкина в сануправление на окраину города Лигница, Захаров не терял времени даром. Бродя по окраинам улиц, он встретил лейтенанта интендантской службы, разговорился с ним и узнал от него, что тот послан квартирмейстером от одной из тыловых частей фронта и ищет для нее помещение. Кажется, это было какое-то учреждение связи. Из разговоров с этим лейтенантом Захаров узнал, что почти все большие здания в городе заняты управлениями штаба Белорусского фронта и эвакогоспиталями. Из этого сообщения он сделал вывод, что госпиталю № 27 развертываться не придется, а нужно будет где-то опять ожидать приказа в свернутом состоянии.

Исходя из этого, он и стал осматривать близлежащие дома. Вопрос о размещении личного состава его не беспокоил, он знал умение работников госпиталя приспосабливаться к любой тесноте. Для их размещения хватило бы одного-двух небольших домов. По улице, по которой он проходил, таких пустых домов было много. Его беспокоило подыскание места для стоянки автотранспорта и размещения складов.

Ведь мы знаем, что за время путешествия по Германии и Польше хозяйственные запасы госпиталя значительно возросли: увеличился автопарк, имелись солидные запасы различного трофейного хозяйственного твердого и мягкого инвентаря, создались приличные запасы продовольствия, прибавились и различные медикаменты.

Поэтому Захарова и интересовали такие помещения, которые можно было бы использовать как склады.

Проходя по одной из улиц, он заметил через разломанные ворота довольно большую пустующую асфальтированную площадку. Судя по оставленным на ней запчастям, скатам, бочкам из-под горючего, она ранее служила местом стоянки какой-то автотранспортной части. Обойдя всю площадку, он убедился, что для размещения машин госпиталя площадка подойдет как нельзя лучше. Но еще больше его обрадовало, когда в глубине двора он обнаружил большой сарай с распахнутыми дверями. Зайдя внутрь него, он увидел там кучи разного хлама, в том числе и старое немецкое обмундирование. Прикинув глазами кубатуру помещения, Захаров убедился, что, если сделать перегородки и поставить стеллажи, то в этом помещении можно будет свободно разместить все имущество госпиталя. Кроме того, останется достаточная площадь, где можно будет как следует и рассортировать его. А это сделать было совершенно необходимо. Подбирая трофеи, хозяйственные работники госпиталя складывали все в общую кучу, и в результате на складах в Сандомире создалась такая неразбериха, что в ней можно было просто запутаться. Нужно было все привести в порядок, избавиться от излишков и правильно складировать положенное по штату.


Еще от автора Борис Алексин
Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том II

«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.


Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 5. Том I

«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.


Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 1. Том 2

«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма.Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.


Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том II

«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.


Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 2. Том I

«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.


Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 2. Том II

«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.


Рекомендуем почитать
Иван Никитич Берсень-Беклемишев и Максим Грек

«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.


Нездешний вечер

Проза поэта о поэтах... Двойная субъективность, дающая тем не менее максимальное приближение к истинному положению вещей.


Оноре Габриэль Мирабо. Его жизнь и общественная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.


Иоанн Грозный. Его жизнь и государственная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.


Тиберий и Гай Гракхи. Их жизнь и общественная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.


Антуан Лоран Лавуазье. Его жизнь и научная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.