Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 2. Том II - [49]

Со следующего дня началась его работа в райкоме ВЛКСМ.

Он и раньше любил чувствовать себя вожаком, да, надо признать, что и умел им быть, но теперь, когда ему представилась возможность руководить пионерами целого района, он загорелся на работе, как спичка. Он отдавался со всей страстностью, со всей энергией своей увлекающейся натуры. Это не замедлило принести свои плоды. Через полгода пионерская организация Шкотовского района стала одной из лучших в Приморской губернии.

Численность пионеров по району достигла 1500 человек, превысив количество комсомольцев почти в два раза. При каждой комсомольской ячейке имелся пионерский отряд, в то время как с вступлением Алёшкина в должность отряды были едва ли у половины ячеек. Эти отряды регулярно проводили еженедельные сборы, вели большую работу: антирелигиозную пропаганду, организацию ликвидации неграмотности, занятия физкультурой, организацию критики недостатков в работе отдельных руководителей и сельских служащих своего села, главным образом через выпускаемую стенгазету, борьбу за лучшую успеваемость в учёбе, и многое другое.

В 60—70-е годы XX века в ряды пионеров вступал чуть ли не автоматически каждый школьник по достижении 9 лет, и ему в этом никто не чинил никаких препятствий, так как он являлся сыном или дочерью советского гражданина. Но в то время не всех принимали в пионеры: ведь существовали еще остатки капиталистических классов – кулаки и нэпманы в городе. Кроме того, далеко не все родители, особенно в деревнях, разрешали своим детям вступать в эти «безбожные» организации. Не раз случалось, что пионер, идя домой, должен был снимать и прятать свой галстук. Тем более много таких препятствий было в Приморье, где к тому времени Советская власть существовала открыто менее четырёх лет. Рост пионерских организаций района за полгода более чем вдвое считали большим достижением.

После принятия должности от Манштейна Борис решил прежде всего обновить состав районного бюро юных пионеров. Раньше это бюро состояло из случайно назначенных самим Манштейном комсомольцев из Шкотовской и ближайших сельских ячеек. Часто эти комсомольцы, никакого отношения к пионерам у себя в ячейке не имея, относились к этому назначению как к неприятной и нудной нагрузке. Заседания бюро происходили редко, скучно, на них присутствовали далеко не все его члены. Ограничивалось оно зачитывнием указаний, присланных из губкома комсомола.

Борис, еще в бытность свою пионервожатым в селе Новонежино, выписывал журнал «Вожатый» и газету «Пионерская правда». При переезде в Шкотово он продолжал получать и журнал, и газету, и не только сам их читал, но и давал их вожатым пионеротрядов села Шкотово, в том числе в первую очередь Кате Пашкевич. Иногда они вместе обсуждали какую-нибудь статью «Вожатого» и пробовали провести в Шкотовском отряде те или иные мероприятия, рекомендованные журналом. Мы помним одно из таких мероприятий: посещение Шкотовским отрядом Новонежинского. Теперь Борис всё чаще прибегал к рекомендациям этого журнала. Он добился того, чтобы большинство вожатых района выписали его.

Конечно, старый состав районного бюро Алёшкина не удовлетворял. Он считал, что бюро должно состоять из вожатых пионеротрядов, но самых грамотных и желающих работать с пионерами. Решил он также и то, что назначение в бюро по решению председателя неправильно: вожатые должны сами выбрать свой руководящий орган, и только в случае необходимости в него можно будет кооптировать необходимых людей.

Свое мнение он изложил на заседании бюро райкома ВЛКСМ, подкрепив его соответствующими статьями из журнала «Вожатый». Его предложение встретили одобрительно. Затем Борис заявил, что для проведения этой работы необходимо провести слёт пионервожатых района, бюро избрать на нём. На нём же познакомиться со всеми вожатыми отрядов и в случае необходимости можно будет кого-то заменить.

Это предложение он мотивировал тем, что за короткий срок он не сумеет обойти все отряды района, а, собрав всех вожатых вместе, этот вопрос можно легко решить. Кроме того, такой сбор поможет более опытным и грамотным вожатым поделится своими знаниями с другими. Услышав это предложение, Смага забеспокоился:

– Постой-ка, постой, Алёшкин, ведь это надо собрать около 40 человек. На это какие деньги-то надо. Я не знаю, на что мы будем проводить в сентябре очередную районную конференцию ВЛКСМ, а ты тут со слётом вожатых. Нет, брат, ничего не получится. Идея хороша, но средств для её осуществления райком не имеет, пока подождать придётся. Хочешь бюро переизбирать – пожалуйста. Подбери подходящих ребят, мы их на бюро райкома утвердим, и дело с концом.

Борис попытался с этим вопросом обратиться в райком ВКП(б) к своему знакомому зав. агитпропом Костромину. Тот тоже идею сбора пионервожатых одобрил, но прямо заявил:

– Тут на жалование освобождённым работникам еле наскребаем, о расходах на слет перед Бовкуном нечего и заикаться! Подожди!

Однако, если Алёшкин вбивал себе в голову какую-нибудь мысль, то он от неё так быстро не отказывался. Он собрал всех шкотовских вожатых, а их теперь было пять, и рассказал им о предлагаемом им слёте вожатых района, подчеркнул затруднение со средствами, необходимыми для его проведения. После долгого и горячего обсуждения все пришли к выводу, что проведение такого слёта является прямо-таки необходимым делом. Что на это потребуется немного средств, которые комсомольцы достанут сами. Особенно горячо за проведение слёта выступала Катя Пашкевич, которая, кстати сказать, как-то незаметно стала первой помощницей вновь назначенного председателя райбюро юных пионеров. Если раньше Борис Алёшкин, будучи секретарём комсомольской ячейки, не пропускал почти ни одного сбора в отряде, которым руководила Катя, то теперь она при малейшей возможности бежала в райком ВЛКСМ и чем-нибудь помогала Борису в его кипучей деятельности.