Необычные случаи на охоте и рыбной ловле - [12]

Около часа я обшаривал окрестности, но ничего не нашел. Заметил место, вернулся в лагерь к попивавшим чай товарищам и выплакал им свое горе. Мы быстро снялись, так как вьючить было нечего, спешились у злополучного места и часа два продолжали поиски втроем.

Безуспешно! Гуран как сквозь землю провалился. Очевидно, пуля вызвала только шок и обморок. Легкое прикосновение ружья пробудило гурана к жизни и действию. И вышло так, что словно я убил его, но потом воскресил.

К сожалению, я не мог видеть собственного лица после первого прыжка зверя. Трудно представить, что оно выражало!

С этого дня я взял себе за правило подходить к подстреленному зверю с винтовкой наперевес.

А число девятнадцать продолжало меня истязать еще два месяца!

СМЕРТНЫЙ ПРОБЕГ Весна в Хэнтэе

Отяжелевшие покровы

Мешают скованной земле.

Она проснулась и готова

Разрушить вынужденный плен.

И силится оковы сбросить,

И звучно в чистый воздух льет

Веселое разноголосье

В долины рвущихся ручьев.

В тайге шумит тревожный ветер.

Он гость, он с юга, он привык,

Чтоб каждый кедр ему ответил

Кивком лохматой головы.

Широколапыми ветвями

Хватает медная сосна

Густую синь. Сейчас нагрянет

Молниеносная весна!

А в небе облака, как пена.

Они немы, но подожди —

Обрушатся на мир изменой

В громах шумящие дожди.

Вскипят ручьи, взревут стремнины,

Стозвонный гул наполнит лес,

Когда иа долы и вершины

Прольется чистый сок небес.

Истают белые отрепья,

Заблещет влажная трава,

Зеленое великолепье

Вступает в древние права!

В мае 1924 года мы, наконец, в Верхнем кургане на глубине 12 метров достигли погребального помещения и все дни проводили на раскопках. Сбор зоологических и ботанических коллекций пришлось временно приостановить.

Из Улан-Батора приехал ознакомиться с раскопками начальник экспедиции. Мне оказалось необходимым съездить на несколько дней в столицу по делам. Оттуда я привез Котика. Его нужно было ввести в круг всех наших разнообразных занятий.

Работы на раскопках начинались лишь на полном свету, и 22 мая мы решили использовать раннее утро для охотничьего похода. Нужно было добыть косуль в новой летней одежде, а заодно и рябчиков в весеннем оперении. Андрюша спустился в Бальджу, а я пошел «натаскивать» Котика в долину Дзурумтэ. Котик еще не бывал в горной тайге и смотрел на весну в Хэнтэе широко раскрытыми жадными глазами.

И действительно, в Хэнтэе конец весны, пожалуй, самая волшебная пора.

Снежный покров сошел и сохранился лишь отдельными клочьями в чащобах затененных склонов. Навстречу новому гостю — теплому южному ветру — в лесах распустился багульник. На полянах и по увалам раскрываются белые венчики «нарциссоподобных» анемон. Их медвяное благоухание насыщает прогретый солнцем воздух. Среди анемон загораются азиатские купальницы. В Европе они желтые, здесь — оранжевые, огненные. Распускаются первоцветы, фиалки, генцианы. Ранние травы дышат влажной свежестью. Лес пропитан смолистым запахом сосен, лиственница одевается в светлый нежно-зеленый наряд. По уремам зазеленело все многообразное сообщество ив.

И всюду лесные голоса! С разных сторон доносится пьяное бормотание тетеревов, двузвучная песня кукушки, нежный свист овсянок, тонкий писк пустельги… Издалека слышен низкий монотонный и гулкий зов ястребиной кукушки. Глаз на расстоянии не отличит ее от нашей старой знакомой, но голос ее не похож ни на какие другие голоса. И звуки эти, наполняя до краев долину, переливаются в соседние пади.

Брачная пора, зачатие и начало новой жизни!

Мы с Котиком захватили с собой тонкие свистульки — манки на рябчиков, пробрались к островкам березняка и осинника в сосновом лесу, пристроились на буреломе и стали потихоньку подманивать.

И вот, кажется нет рябчиков, но вдруг шумный треск в кустах, и на сук березы или сосны вспархивает возбужденный самец. Он беспокойно передвигается по ветке, топорщится, стрекочет, напряженно высматривает самку.

Выстрелы не распугивают рябчиков. Один упал, через две-три минуты откуда-то возникает другой. И нам уже представляется, что весь лес населен только рябчиками.

Убив девять штук, мы прекратили стрельбу, но подманивать продолжали. Нам захотелось узнать, на каком расстоянии от человека рябчик отличит его от своей подруги. Мы сидели совершенно неподвижно, изредка посвистывали, и было странно и смешно наблюдать, как рябчик взлетал на дерево, спархивал на землю и опять взлетал на ветку, постепенно приближался к нам и, наконец, подходил на два-три шага, распушенный, с вытянутой шеей и блестящими глазами. Птицу отпугивало лишь неосторожное движение.

Но вот за Бальджой показалось солнце. Пора домой. Ранним утром мы не нашли косуль. Котик захотел осмотреть еще один распадок, а я напрямик двинулся в лагерь и быстро дошел до водораздела Дзурумтэ — Судзуктэ.

Ввиду необычности дальнейших событий цитирую дневник от 22 мая.

«…Осматриваясь по сторонам, в начале спуска я заметил вправо от себя на расстоянии около 170 шагов косулю, щиплющую траву под группой сосен. Видно ее было плоховато — мешал мелкий березняк, ельник, валежник. Я сделал шаг к сосне, чтобы опереть винтовку. Под ногою хрустнул сучок. Косуля подняла голову и посмотрела в мою сторону. Я застыл. Она опять начала есть. Я сделал еще два шага и приложил винтовку к стволу дерева. Теперь была видна только задняя часть правого бока зверя. Я вы-целил и выстрелил.