НЕобычная любовь. Дневник «подчиненной» - [8]

Я успокоилась.

Мы переписывались так каждую ночь в течение нескольких недель, доводя друг друга до легкого сумасшествия от страсти, хотя не все разговоры были о сексе — иногда наши мысли мгновенно меняли направление, например, когда мы смотрели одну и ту же телепередачу, каждый в своей квартире. Однажды Адам сказал, что на следующий вечер у него запланирована большая вечеринка с друзьями, и он не сможет быть на связи.

Я признаю, мысль, что я не поговорю с ним, показалась необычной, но я пожелала ему хорошо провести время и сказала, что смогу побеседовать с ним через день. Невозможность поговорить с ним странно повлияла на меня, я была не в духе. Моего решения оставить Адама в покое и не писать ему ни сообщений, ни на почту придерживаться было трудно. Вряд ли даже забавный комикс, который я сию минуту читала, смог бы удержать меня до утра.

Около 7.30 вечера мой телефон тренькнул, и я решила, что выдержать такое трудно не только мне. Это был текст от Адама:

Привет, красавица. Как

поживаешь? Хорошо ли ты

добралась домой

со своего совещания? Х

Я практически поздравила себя, удостоверившись, что он обо мне думал. Ненормальная? Да. Но я и была такой.

Все в порядке. Добралась

недавно. Прямо сейчас

смотрю телевизор и ужинаю. Х

Признаю, это не самое захватывающее из посланий, но это была правда. К тому же я не пыталась вовлечь его в длительную беседу, поскольку он был не дома, а с друзьями.

В течение следующего часа он прислал еще несколько SMS. Его сообщения становились более частыми.

Я знаю, ты можешь подумать,

что это говорит хмель, но мне

не хватает нашего сегодняшнего

разговора. Разврат и прочее. Х

Втайне опасаясь, что, возможно, дело все же в алкоголе, я ответила; но если и была хоть какая-то мудрость, которую я постигла в университетские годы, так это не спорить с пьяным, пока он не протрезвеет. Поэтому я сообщила ему, что чувствую то же самое, но что он должен сосредоточиться на общении с друзьями. Он ответил быстро, отметив, что у них большая компания, там много всяких разговоров, поэтому то, что он делает, не выглядит слишком невежливо. Я не была в этом убеждена, но я вообще отношусь к тому типу людей, которые звереют в то время, когда кто-то достает в ресторане телефон, если только он не врач «Скорой помощи», великий вождь свободного мира или кто-нибудь в этом роде. В то же время я была польщена, что он все еще хочет поговорить со мной. А он действительно хотел. Грамматика Адама становилась все хуже по мере того, как он пьянел, речь — непристойнее, к концу это уже определенно был, говоря печатным языком, секстинг [2].

Было горячо и, как ни странно, еще горячее от того, что он сидел с компанией в пабе, в то время как я удобно расположилась дома на диване и могла делать что угодно в соответствии с любыми похотливыми желаниями. Он только прислал мне сообщение, в деталях описывающее, как он сжимает мои соски, и я тут же испытала прилив вдохновения, как использовать преимущество своих условий. Я воспользовалась камерой телефона, чтобы сфотографировать грудь, показывая, как мои соски затвердели.

Я воспользовалась камерой телефона, чтобы сфотографировать грудь, показывая, как мои соски затвердели.

Ну, я не безрассудна, по крайней мере, настолько. После этого я сразу удалила картинку, а лица моего на ней и не было — тороплюсь добавить, не потому, что у меня были особые опасения насчет благоразумия Адама, а больше оттого, что если вдруг кто-нибудь из нас потеряет телефон, то я бы не хотела, чтобы фото моей ухмыляющейся рожи и голых сисек стало достоянием какого-то случайного человека, нашедшего трубку.

Когда телефон звякнул, оповестив о новом сообщении, я разнервничалась перед тем, как его прочесть. Только что, чисто из собственного великодушия, я отправила Адаму фото своих грудей. Кто нашел это свидетельство похоти? Что, если его увидел кто-то из его друзей? Сообщение открылось:

Ты восхитительна. Х

Я не смогла решить, касается это конкретно моих грудей или было сказано о моей новообретенной склонности к секстингу, но в любом случае это был комплимент, и я была счастлива.

С этого момента и по мере того, как разгоралась вечеринка, общение становилось все жарче и непристойнее. В итоге я получила сообщение, что он уже дома, чувствует себя немного пьяным, но лежит в постели и радуется, что наконец у него есть возможность заняться мастурбацией.

После несколько развязного сообщения о том, как я была потрясена его самообладанием и что наверняка это хорошая вещь, потому что иначе он прибил бы таксиста, мой телефон неожиданно зазвонил.

Это было не сообщение. Он звонил мне по-настоящему.

Я понимаю, что после всего этого надо быть дебилкой, чтобы почувствовать себя неловко, но так и было. Я ответила с некоторой тревогой. Может быть, это мои комплексы, может быть, знак большей раскрепощенности на письме, но я действительно разговаривала с ним, испытывая смущение после всех этих похабных текстов. Да, печатать определенно проще.

Я даже не успела убедиться, что он имел в виду, как оргазм обрушился на меня; но потом услышала его стон и все поняла.

Когда он поздоровался, то первое, о чем я подумала, что забыла, а может, и вообще не обратила внимания на то, какой у него притягательный голос — глубокий, успокаивающий. Второе — уже с немалым облегчением — хотя и было слышно, что он выпил, но чувствовалось, что не до поросячьего визга. И в самом деле, он начал говорить со мной очень связно и с еще более творческим подходом к непристойностям. Пока мы разговаривали, по его совету я запустила руку в трусики, и вскоре почувствовала, что оргазм на подходе. Он, должно быть, слышал, как изменилось мое дыхание, потому что неожиданно его голос выдал мне в ухо самое неподходящее моменту заявление.