Необычайное путешествие - [67]

— А как дальше? Как рабовладельческий строй превратился в феодальный?

— Вспомните историю древнего Египта. Как могло дальше развиваться и совершенствоваться производство, когда рабы ненавидели свой труд? А ведь первая особенность производства заключается в том, что оно никогда не останавливается на мертвой точке, а все время развивается. И это развитие, как мы с вами уже рассмотрели, начинается с усовершенствования орудий труда. А разве рабы были заинтересованы в этом? Она свои орудия труда считали ненавистными оковами. Зачем им было стараться вырабатывать больше продуктов, если они все равно получали меньше, чем нужно для поддержания своей жизни? И сам труд в то время считался позорным, как удел только раба. Получался тупик. Ремесла чахли, торговля замирала. Урожаи падали, и многие поля зарастали сорняками. Рабство перестало себя окупать и поэтому отмерло. Но его гибель проходила очень бурно, сопровождалась кровавыми восстаниями рабов.

— Все-таки рабство — самый жестокий и несправедливый строй, — вздохнула Кюльжан. — И зачем только он возник? Не понимаю.

— Все надо рассматривать с исторической точки зрения, — возразил Джемс Райт. — Конечно, сейчас возврат к рабовладельческому обществу был бы нелепостью, шагом назад, но в свое время этот строй сыграл большую роль. По этому поводу ученый Фридрих Энгельс говорит: «Только рабство сделало возможным, в более крупном масштабе, разделение труда между земледелием и промышленностью и таким путем создало условия для расцвета культуры древнего мира, греческой культуры. Без рабства не было бы греческого государства, греческого искусства и науки. Без рабства не было бы и римского государства. А без того фундамента, который был заложен Грецией и Римом, не было бы и современной Европы».

— Так что, видите ли, каждая историческая ступень играет свою положительную прогрессивную роль в развитии человеческого общества.

Так же и при феодализме. Первое время после падения рабства начали развиваться ремесла, появилось много усовершенствований в технике. Ведь крепостной и свободный ремесленник были уже заинтересованы в совершенствовании своих орудий труда, чтобы получить больше продуктов. Раба, хоть мизерно, хозяин обязан был кормить, а крепостной должен был и удовлетворить аппетит хозяев, и прокормить себя и свою семью. Поэтому орудия труда все улучшались, изобретались новые, более сложные, как, например, прялка «Дженни», ткацкий станок Картрайта…

— Очень странно, — перебил вдруг Вася. — Харгривс изобрел свою прялку, чтобы облегчить труд прядильщиков, а это привело к тому, что они совершенно разорились. Как же это получается?

— А так, что люди не свободны в выборе способа производства. Каждое поколение застает в готовом виде то, что создано предыдущим. Когда люди изобретают новые орудия труда, они не думают, к каким общественным результатам это приведет. Они только хотят облегчить свой труд. Для этого была изобретена и паровая машина. Но как только она стала применяться в промышленности, ручной труд кустаря перестал быть выгодным, так же как и труд крепостного в сельском хозяйстве. Важнее было иметь свободные продажные рабочие руки. Вот вам действие экономического закона, в результате которого феодальный строй сменился капиталистическим. Опять-таки большую роль сыграли крестьянские волнения, как раньше восстания рабов.

Началось бурное развитие капитализма и, уже при самом рождении, этот строй был отмечен, как проклятие человечества. Кустари, которых применение машинного труда лишило средств к существованию, и даже рабочие ломали, а нередко и поджигали фабрики, где эти машины были установлены. В это время в ходу была песня… Лаура! Ты знаешь ее, прочти.

Лаура немного подумала и начала:

На свете есть царь — беспощадный тиран,

Не сказки старинной забытый кошмар,

Жестокий мучитель бесчисленных стран, —

Тот царь называется пар.

Рука его грозно протянута вдаль,

Рука у него лишь одна,

Но рабскую землю сжимает, как сталь,

И тысячи губит она.

Как бешеный Молох, чудовищный бог,

Он храм свой поставил на грудах костей,

И пламенем вечным утробу зажег,

И в пламени губит детей.

С толпой кровожадных жрецов-палачей

Людьми он владеет, как вождь…

Они претворяют кровавый ручей

В чеканного золота дождь.

— Ну, вот! Вы слышали, — сказал Джемс Райт. — Вот «приветственный гимн», сложенный одним рабочим в честь капитализма. Какое дикое несоответствие! Плоды человеческого гения, которые стоят стольких бессонных ночей, стольких творческих мук, в конечном счете, не улучшают, а ухудшают положение трудящихся.

— А у нас, — начала было Кюльжан, — то есть, я хочу сказать, что мне кажется, не всегда будет так. Будет такой строй, при котором, чем больше разных изобретений, тем лучше все люди будут жить, и они будут очень уважать и даже любить своих ученых и изобретателей.

— Совершенно верно, — откликнулся Джемс Райт. — Будет такой строй — социалистический. И переход к нему произойдет не стихийно, а потому, что люди, изучив законы развития человеческого общества, смогут, опираясь на них, ускорить ход событий. По этому поводу Фридрих Энгельс говорит так: