Необязательные отношения - [4]
— И все?
— Все. Главный пожелал счастливого пути, ручкой помахал, и я ушла собираться домой.
— Вы сами сказали, случай был сложный. Разве главному врачу не требовалась квалифицированная помощь?
— Ну… — Лаврова пожала плечами. — До этого я из Байгельды в Капчагай больного с разрывом капсулы селезенки привезла. Врач приемного покоя кричал, что я ненормальная. Человек мог умереть в дороге от внутреннего кровотечения. Мне тогда просто повезло. С тех пор я с корифеями не спорила.
— Как вы считаете, такие повреждения у пострадавшей могли быть вследствие автотравмы?
— Не знаю, — Лаврова задумалась. — Трудно сказать. Если бы я знала больше…
— Что за люди были с главным врачом?
— Русские. Один высокий, другой пониже.
— Гражданские?
— Одеты в гражданскую одежду, а так, кто их знает, может, военные. Там же рядом гарнизон. Кстати, один из этих двоих был лидером.
— Почему?
— Он все время шикал на маленького. Маленький выглядел очень напуганным. Не в себе. У него на руках были свежие бинты. На голове бейсболка, низко надвинутая, потому я лица его не видела.
— Имен они не называли? — перебил Лаврову колобок.
— Нет. Только к главному врачу обращались по имени.
— Хорошо, — неожиданно для Лавровой он свернул допрос — Прочитайте, подпишитесь на каждой странице протокола и поставьте сегодняшнюю дату.
Он протянул Лавровой свою пузатую ручку, она была скользкой от жира. Лаврова наскоро прочитала и подписалась, стараясь скрыть отвращение.
— А дальше что?
— Ничего. Если вы понадобитесь, мы вас вызовем.
— Так что же все-таки случилось?
— Рядовая автотравма, — колобок закрыл за собой дверь и исчез в неизвестном направлении.
Лаврова, давясь, съела холодную картошку, она была жирной, как пузатая ручка. Приняла душ, надела пижаму и шерстяные носки. Ей было холодно. Она собиралась заснуть, но сон не шел. В ее тело вкрадчиво вползла тревога, она стянула гарротой ее шею, не давая дышать. Она сдавила сердце, сковала холодом ноги. Лаврову тошнило. Она вышла в туалет и, склонившись над унитазом, вложила два пальца в рот. Осклизлая, жирная жареная картошка выскользнула ужом и исчезла в сосудах ее дома. Лаврова выпрямилась, повернула голову и посмотрела на отражение в зеркале. Она увидела лицо того, кто убил человека и убил самого себя.
Глава 2
Гремели техно и R'n'B в ночном клубе «Метро». В этом заведении не было строгого фейсконтроля. Здесь расслаблялись люди с большими деньгами и маленькими. Они переступали порог и переходили в состояние броуновского движения, подчиняющегося только рваным, оглушающим ритмам наркомузыки. В этом месте каждый был сам по себе даже в самой большой компании. На танцполе стиралась личность. Лаврова любила это место, оно позволяло по-настоящему забыться.
В клубе царила другая Лаврова, без прошлого и будущего. Здесь она становилась такой, какой ей хотелось быть. Чужой для всех, без комплексов и страхов, без имени и фамилии, без рода и племени. Лаврова танцевала каждый раз до упаду. Ее алкали, жаждали незнакомые мужчины. Она же не хотела ничего. Ни с кем. Никогда.
— Эй, красотка, греби к нам!
Кто-то схватил Лаврову за руку. Она, смеясь, выдернула ее не глядя и проплыла между дергающимися куклами к стойке бара.
— Сухой мартини, пожалуйста, — сказала Лаврова и повернулась к танцполу. Краем глаза она видела приближающийся к ней бокал с мартини.
— За мой счет, — произнес чужой глуховатый голос.
Лаврова нехотя крутанулась на стуле. Ее взгляд остановился на глазах, прикрытых козырьками набрякших коричневых век. Они смотрели пасмурно. Так не бывает у людей, желающих познакомиться. Лаврова, не зная, что сказать, приподняла бокал с мартини.
— Сергей Александрович. — Незнакомец отодвинул свой стакан с виски подальше от Лавровой. Его древесные веки прищурились, складки у наружных краев глаз углубились, губы сложились длинной брюзгливой скобой. Его веки делали свое Дело: скрывая глаза, они утаивали его мысли.
— Наталья Валерьевна, — ответила Лаврова.
Незнакомец отпил из своего стакана. Он внимательно, без каких-либо эмоций, изучал Лаврову. Складывалось впечатление, что его интерес к ней чисто академический. Лаврова почувствовала, как капля пота стекла с шеи в вырез ее блузки. Она неловко промокнула ее бумажной салфеткой. Нужно было бы вытереть влажную от пота шею и мокрые на висках волосы, но не хотелось доставлять незнакомцу удовольствие от такого зрелища. Она подняла бокал с мартини к самым глазам. Сквозь стекло верхняя губа незнакомца казалась узкой бледной нитью, нижняя стала похожа на толстую кирпичную гусеницу, горбиком книзу. Его лицо растянулось вширь, сгладились резкие складки у носа, смягчились скулы, еще больше отяжелел подбородок, черные широкие брови сошлись на переносице, глаза превратились в щелочки, скрыв пасмурный взгляд. Лаврова рассмеялась резче, чем обычно. Ее смех покоробил ее саму.
— Пойдем отсюда. Мне надоело.
Лаврова отняла бокал от глаз. За спиной незнакомца стояла длинноволосая девушка с ореховыми глазами. Ее длинные, тонкие пальцы с французским маникюром лежали на его мощных плечах. Она была вдвое моложе его и моложе Лавровой.
— Отвяжись, — лениво процедил незнакомец и раздраженно повел плечами.
Любовь имеет разные вкусы – в ее сладости всегда есть горчинка, а в горечи чувствуется тайная сладость. Любовь пахнет морем и проступает на глазах тяжелой солью слез. Катя не знала любви. Брошенная и забытая собственными родителями, она умеет чувствовать только боль. Но пришло время покинуть темный угол одиночества и почувствовать вкус любви. Пусть он будет острым от разлук и соленым от слез, но это лучше, чем равнодушие и забвение.
Саша и Марат встретились в кафе. Что может быть банальнее? Она казалась яркой бабочкой, безрассудно летящей в огонь, привлеченной светом. Он казался одиноким охотником, щурящим серые миндалевидные глаза в поисках добычи. Все ходы предопределены, финал предсказуем. Но в жизни все сложнее, чем на сцене, и иногда роли меняются, тем более если за плечами каждого из игроков – своя тайна.
Анна Зарубина привыкла к холоду и закалила в нем свое сердце, блестящее теперь алмазными ледяными гранями. Анна успешна, цинична и язвительна, но иногда ее тугими кольцами сжимает тоска, вызванная потребностью тепла. Чужой мужчина, оказавшийся вдруг неоправданно близким и родным, заменил ей солнце. Только может ли она наслаждаться теплом и счастьем, зная, что его обратная сторона – предательство и боль?! Ведь возлюбленный – муж ее умирающей от тяжелой болезни одноклассницы.
Лиза живет в доме, окна которого выходят на торцевую стену соседнего здания, заслоняющего небо. Это тяжело для нее, потому что она – из породы вольных птиц. Она спешит судить обо всем со всей пылкостью юношеского максимализма и страдает, входя в неизведанный доселе мир взрослых, где становятся сложными самые простые вещи, а ее дружба с мальчиком, живущим по соседству, трещит по швам. Оттого ли, что готовится уступить место другому чувству, или из-за странных отношений родителей, понять которые Лиза не в силах?..
Выдох. Перестук каблуков. Быстрый взгляд, брошенный так, что и не поймать, — это обычный ритм Таниной жизни. Все или ничего, любить или ненавидеть — яростно стучит в ее крови, закипающей, когда рядом он — ее муж, ее возлюбленный, ее враг.Они кружат друг вокруг друга в сумасшедшем ритме смертельного танца и, глядя в глаза партнеру, видят там только свое отражение. Они истязают себя любовью и ненавистью, ведь вся их жизнь — это страстный танец, это коррида. Только вот кто из них матадор, а кто бык?..
Роман, написанный на немецком языке уроженкой Киева русскоязычной писательницей Катей Петровской, вызвал широкий резонанс и был многократно премирован, в частности, за то, что автор нашла способ описать неописуемые события прошлого века (в числе которых война, Холокост и Бабий Яр) как события семейной истории и любовно сплела все, что знала о своих предках, в завораживающую повествовательную ткань. Этот роман отсылает к способу письма В. Г. Зебальда, в прозе которого, по словам исследователя, «отраженный взгляд – ответный взгляд прошлого – пересоздает смотрящего» (М.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
20 июня на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены семь лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Катерины Кожевиной, Ислама Ханипаева, Екатерины Макаровой, Таши Соколовой и поэтов Ивана Купреянова, Михаила Бордуновского, Сорина Брута. Тексты произведений печатаются в авторской редакции. Используется нецензурная брань.