Ненавистная фрау - [18]

— Что-то здесь нечисто, — заметила Пия, когда Боденштайн рассказал ей об этом.

— Полагаю, Керстнер кого-то покрывает. Почему — я не знаю. Мы должны как можно скорее собрать информацию об окружении Изабель Керстнер. И об окружении ее мужа.

— Керстнер покинул клинику раньше своей жены, но, возможно, потом он ее где-то подкараулил или позвонил ей и договорился о встрече, — рассуждал Франк Бенке. — Для ветеринара это не проблема — сделать кому-то инъекцию.

— Точно, — увлекся Остерманн этой теорией. — Его коллеги дают правдивые показания в отношении того, что он уехал раньше своей жены. Они полагают, что это и есть его алиби.

— Я в это не верю, — покачал головой Боденштайн.

— Мы должны выяснить, куда он поехал, — предложила Пия, — и срочно узнать, где жила Изабель Керстнер после расставания с мужем. Кроме того, я почти уверена, что среди ее знакомых было немало людей, имевших мотив для убийства.

— Почему вы так считаете? — Главный комиссар поднял глаза от еще совсем тоненькой папки с делом.

— Супруги Кампманн поведали, что Изабель Керстнер была довольно милая клиентка, пользующаяся любовью среди таких же, как она, посетителей конюшни, — ответила Пия, — но владелец конноспортивного комплекса дал ей совершенно иную характеристику. И довольно негативную.

— Хм… — Боденштайн закрыл папку с делом. — Хотел бы я знать, кто звонил Керстнеру в воскресенье вечером. Уверен, это был тот же самый человек, с которым он разговаривал вчера.

— Кстати, шеф, вам о чем-нибудь говорит имя Ганс Петер Ягода? Он владелец этого конноспортивного комплекса.

— Ягода? — Боденштайн на минуту задумался, затем на его лице появилось удивленное выражение. — Тот самый Ганс Петер Ягода?

— Именно.

— Можно узнать, о ком речь? — вмешался Остерманн.

— Ганс Петер Ягода во времена Нового рынка был очень крупным бизнесменом, — пояснила Пия. — Его фирма относилась к так называемым shooting stars[7]. Стоимость его акций поднялась до пятисот евро. «ЯгоФарм» достигала пиковых значений.

— Ключевое слово — «достигала», — возразил Боденштайн. — На сегодняшний день фирма уже давно утратила свою значимость, если вообще еще существует.

— В деньгах он, кажется, в любом случае не испытывает недостатка, — сказала Пия. — Он ездит на «Феррари», да и комплекс оборудован самыми изысканными и дорогими материалами. Даже инструктор по верховой езде имеет «Порше Кайенн».

— Самое главное для нас сейчас — личность человека, с которым Керстнер разговаривал по телефону в субботу вечером. — Боденштайн поднялся. — Так что за работу, коллеги!

Ножки стула заерзали по линолеуму, и сотрудники, тихо переговариваясь, направились на свои рабочие места. Боденштайн задержал Пию:

— Брат Изабель Керстнер держит аптеку в Бад-Зодене. Как вам это?

— Аптекарь? Это интересно.

— Я тоже так считаю.

— Аптекари тоже, в конце концов, имеют доступ к смертоносным медикаментам, — заметила Пия. — Не только ветеринары.

— Я тоже об этом подумал, — кивнул Боденштайн, — и поэтому мы должны с ним немедленно поговорить.

Аптека «Лёвен» располагалась на Кёнигштайнерштрассе напротив вокзала в Бад-Зодене. После некоторых поисков Пия нашла парковочное место перед рынком Шлекер-Маркт. Вместе с Боденштайном они вошли в торговый зал аптеки около половины седьмого и сообщили одной из ассистенток, что хотели бы поговорить с ее шефом.

— Вы по записи? — строго посмотрела на них пожилая женщина. — Для визита клиентской фирмы уже достаточно поздно.

Оливер протянул свое служебное удостоверение и подкупающе улыбнулся.

— Мы из уголовной полиции, — приветливо сказал он. — По личному делу. Мы были бы очень признательны, если бы вы смогли нас записать.

Пия с интересом отметила, какое чудесное превращение произошло с очерствелой дамой под воздействием улыбки ее шефа.

— О… да… — Ассистентка покраснела и смущенно улыбнулась. — Одну минуту.

Она оказалась настолько сбита с толку, что, развернувшись, нечаянно столкнулась с коллегой, после чего быстро исчезла в соседнем помещении.

Боденштайн тем временем критически рассматривал себя в стекле витрины.

— Разве я похож на коммерческого агента? — прошептал он.

Пия оглядела его с ног до головы.

— Я еще ни разу не встречала коммерческого агента в костюме от «Бриони», — сухо возразила она.

Боденштайн поднял брови, но появление доктора Валентина Хельфриха помешало ему ответить. Пия, видевшая безупречную красоту погибшей молодой девушки, была ошеломлена тем, насколько невзрачным оказался ее брат. Это был коренастый мужчина с непримечательным лицом, гладкими волосами пепельного цвета и в старомодных роговых очках.

— Вы, наверное, пришли по поводу Изабель? — спросил он после того, как Боденштайн представился и представил свою коллегу.

— Да, верно, — кивнул старший комиссар.

— Пройдемте. — Доктор Хельфрих открыл вращающуюся дверь рядом с торговой стойкой и дал знак следовать за ним во внутреннее помещение аптеки.

Они шли по коридору, где, уложенная штабелями, размещалась пустая тара, затем вошли в кабинет, оборудованный по старинке, с деревянными полками до потолка. Аптекарские флаконы из темного стекла с надписями на латинском языке, толстые книги в кожаных переплетах, на столике — сложная, но тоже устаревшая аппаратура, наводившая на мысль о химических лабораториях начала прошлого века. Единственными предметами, которые указывали на то, что на дворе две тысячи пятый год, были современный плоский монитор и факс.