Ненависть - [45]

— Апполон Бельведерский! — хихикнула она.

— Да, я Апполон, — ничуть не смутившись согласился Апполинарий. — Ты бы видела меня раньше — я имею в виду без одежды. Тихий ужас!

— Ты читал лекции в одежде. Мы спешим куда нибудь?

— Нет. Мне на вторую пару. А тебе?

— Тоже.

— Э-э … тогда?

— Давай!

Примерно через сорок минут они сидят на кухне. На столе две чашки кофе, в тарелке горкой возвышается печенье. Девушка закутана в халат. Он слишком велик, рукава закатаны едва ли не до половины. Апполинарий горделиво восседает с обнаженным торсом, из одежды только спортивные штаны.

— Мы не опоздаем? — спрашивает Маша.

— Нет. Закажу такси и доберемся до института за десять минут, — небрежно отмахивается Апполинарий. — Расскажи о себе, — просит он.

— Ну, родилась-училась, потом снова пошла учиться, — улыбнулась девушка.

— Да, содержательно, — кивнул Колышев. — А как ты познакомилась с компанией Кирилла?

— Случайно. Получилось почти как у тебя. Они спасли меня.

— ?

— Ты как-то спрашивал меня, откуда шрам на шее. Ну, если кратко, то … в общем, на рынке меня обманул продавец из «усатых». Я возмутилась, он облаял меня, а потом схватил за одежду и потащил в палатку. Я отбивалась, звала на помощь. Покупатели, наши, поотворачивали морды или ушли. Да и что с баб взять? И с мужиков с тележками. А продавцы вокруг все земляки этого козла. Дралась как могла, рожу разодрала когтями. Он отмахнулся ножом — вот таким! — развела руки девушка почти на полметра, — шею здесь вот зацепил. Кровищи полилось! Испугался урод, давай выталкивать меня на улицу. По голове ударил. Очнулась в больничной палате. Пришел какой-то парень — это был Кирилл, принес яблок, цветы. Рассказал, что нашел меня возле рынка, всю в крови, принес в травмопункт, оттуда в больницу. Ну, я рассказала все ему как было. Он разозлился сильно, аж руки задрожали и ушел. А вечером в новостях показали, как рынок горел. Кстати, те придурки, что на меня напали тогда … ну, в аудитории … ты их кислотой ошпарил! … тоже из базарных, я их морды потом разглядела.

Девушка отхлебнула горячего кофе.

— Понимаешь, Кирилл оказался единственным человеком, который реально защитил меня. Обращаться к ментам бесполезно, они все куплены-перекуплены. Особенно те, что возле рынка ошиваются. И свидетелей нет. Грызуны не станут друг на друга показывать. А наши боятся.

Маша пьет кофе. Видно, как у нее дрожит рука, на глазах блестят слезы. «Ну да, спасение утопающих, дело рук самих утопающих, — подумал Колышев. — И у меня почти также. Вот так и становятся … «патриотами». А куда деваться»?

— У меня тоже, — вздохнул Апполинарий. — Такой же сценарий. Странно, я никогда не слышал, чтобы русские так вели себя в их республиках. Во всяком случае, не читал. Конечно, гонора хватает — как же, титульная нация! — но все же об откровенном хамстве не слышал. Наверно, потому, что русские трудятся в производстве, а не за прилавком стоят. Почем все азиаты торгаши или разбойники, а?

— Ты меня спрашиваешь? — улыбнулась сквозь слезы Маша.

— Так, риторически… тебе не кажется, что Кирилл излишне жесток?

— А они по-другому не понимают. У них мозги устроены, как у животных. Признают только силу, — сердито ответила девушка.

Слезы высохли, черты лица затвердели.

— Да, ты права. Люди, выросшие в жестоких и стесненных условиях, оценивают окружающих по одному единственному критерию: слаб или силен. Других показателей не существует. Как у древних спартанцев.

— Куда они делись?

— Кто? — не понял Апполинарий.

— Ну, спартанцы эти!

— Вымерли. Или были завоеваны более умными соседями и превратились в простых греков.

— Вот и эти должны вымереть!

Апполинарий вздохнул, покрутил головой:

— Наверно, ты права. Мир огромными шагами идет к единству. Процесс объединения наций продолжается. Когда-то и русских не было, по лесам шныряли племена кривичей, дряговичей, по берегам рек селились берендеи. С тех пор народу прибавилось, семь миллиардов землю топчут! А планета все такая же. Войны становятся недоступной роскошью, настолько все взаимосвязано. Если раньше на преступность можно было смотреть сквозь пальцы, других проблем хватало, то теперь уголовники и террористы главная угроза и полиции всех стран объединяются. Конечно, не все так просто, но процесс идет! И народы, не желающие подчиняться общепринятым правилам, будут уничтожены, как были уничтожены германские и славянские племена. Теперь это немцы и русские.

— Секс стимулирует мыслительную деятельность? — хихикнула Маша.

— Э-э … да, ничто не отвлекает. Что ты делаешь вечером?

— О, какой ты!

— Какой?

— Быстрый. Утром, вечером …

— Мыслительный процесс, дорогая, стимулирует секс, — произнес Апполинарий, внимательно глядя в глаза девушке.

Маша преувеличенно плотно запахивает халат, сворачивается в калачик.

— Только не сейчас! — притворно пугается она.

— Разумеется, дорогая! — снисходительно говорит Апполинарий. — Мне пора на работу. Но к вечеру я буду в лучшей форме и …

— Проспект Мира, 34, 62, код 190, - с улыбкой отвечает Маша.

— Что?

— Это мой адрес.

— А почему не у меня? Тебе что-то не понравилось? — шутливо обиделся Апполинарий.

Девушка скорчила смешную рожицу.