Ненависть - [105]

— Виски, пожалуй, будет в самый раз…

Оливия натянуто улыбнулась. Кунцит тоже предпочитал виски… Она поспешила на кухню, чтобы молодой человек не увидел выражение её лица, а сам Ятен устроившись на диване, разложил перед собой альбомы с одинаковыми обложками. Оливия зачем-то принесла всё, что у неё было в доме. Даже альбомы тех времён, когда она ходила в начальные классы. Но его интересовали только конкретные фотографии с дня рождения деда.

— Вот, — Оливия вернулась со стаканом виски и поставила перед Ятеном. — Ты, наверное, голодный. Я могу сделать сандвичи.

— Нет, спасибо, Лив, — ответил Ятен, потягивая алкоголь. — Я поужинаю дома…

— Похоже, Минако о тебе заботится…

— Да уж… Может, ты поможешь мне? Здесь куча альбомов… Я буду все это до ночи разгребать, пока найду то, что нужно!

— Конечно, — улыбнулась она.

Оливия взяла в руки первый попавшийся альбом и, перелистнув несколько страниц, воскликнула:

— Ой, смотри! — она указала на фото, где были изображены улыбающиеся школьники в костюмах нечисти. — Помнишь этот Хэллоуин в выпускном классе? Ты тогда оделся графом Дракулой и попытался спеть мне серенаду. А во время выступления у тебя отвалились клыки.

Бросив взгляд на фотографию, Ятен поморщился. Он допил свой виски и потянулся к следующему альбому.

— Что-то скучно, — надула губки Оливия. — Может, включить музыку?

— А может, ты мне всё-таки поможешь?

— Не будь букой, Хиллер! — усмехнулась Оливия.

Она взяла пульт, и через секунду в студии оглушительно запела Кайли Миноуг «Can't get you out of my head».

— Давай, потанцуем! Тебе надо снять стресс! — воскликнула девушка и буквально вытащила Ятена на середину комнаты.

Она стала сексуально двигаться, поднимая к потолку руки. Ятен заметил, что под белой футболкой у неё не было лифчика.

— Прости, Лив, — сказал молодой человек, возвращаясь к дивану. — В другой раз. Сейчас мне нужно найти фотографии…

Открыв очередной альбом, Ятен вдруг осознал, что изображение перед глазами стало двоиться, а лица сделались нечёткими и смазанными. Он протёр глаза, изо всех сил пытаясь рассеять туман. Но это не помогло. Ятен потряс головой, но туман перед глазами, казалось, только сгустился.

— Что п-происходит?! — заплетающимся языком пробормотал молодой человек.

С трудом поднявшись на ноги, он услышал, как стукнулись об пол упавшие альбомы. Его ноги совершенно ничего не ощущали и напоминали деревянные ходули. Пошатываясь, Ятен сделал шаг вперёд, он протянул руки и вдруг увидел ЕЁ. Перед ним во всей красе стояла Сейлор Венера и улыбалась ему самой соблазнительной улыбкой на свете. Её прямые рыжие волосы были длиннее, чем обычно, но так красиво оттеняли нежную кожу.

— Ви… — улыбнулся Ятен, протягивая к ней руки. — Девочка моя…

— Пойдём, — тихо прошептала Сейлор Венера. — У нас с тобой вся ночь впереди…

А затем она взяла его за руку и повела в спальню. По пути Ятен задел ногой пуфик и тот отчего-то распался на пять кусков. В воздухе кружили какие-то насекомые, которые смотрели на Ятена недобрыми красными глазами. Окружающее пространство тоже преобразилось — на стенах стали видны разводы от ярко красного до канареечно-жёлтого. Сейлор Венера бросила молодого человека на постель и начала раздевать, умело пробуждая его желание. Забравшись на него, воительница разорвала свой костюм, обнажив исполосованную шрамами и синяками грудь. Ятен хотел закричать, но вместо крика из его груди вырвался стон. Сейлор Венера буквально насадила своё тело на его член и стала двигаться.

Внезапно перед глазами Ятена возник какой-то плоский продолговатый предмет. Он попытался схватить его рукой, но у него ничего не получалось, в то время как воительница, оседлавшая его, продолжала монотонно двигаться.

— Скажи, что хочешь, меня Хиллер, — урчала Сейлор Венера.

— Я… я… хочу тебя… моя девочка…

— Скажи это ещё раз на камеру!

Во рту у него пересохло. Ему было жарко, как в аду.

— З-зачем… я… не могу…

— Скажи… ну же… будь хорошим мальчиком…

— Я хочу тебя, моя девочка… Я люблю тебя, Ви!

А затем Ятен провалился в сочащуюся тьмой бездну…

Глава 39

Она: Мне говорили: увидишь, и в горле затихнет звук,

кудри черные обволокут плечо

и дракон, что живёт в позвоночнике,

тут же расправит крылья

и опустит голову на твои ключицы.

Он: Мой позвоночник — 11 лезвий и 8 жал,

ты ушла, и я ни словом не возражал,

лишь ладонь разжал, когда стало тесно.

Она: Мне говорили: в глазах тех не сыщешь дна,

пропадёшь и не вынырнешь — и погубит тебя она,

и беда с тобой приключится.

Он: Вот он я, кто ранил,

а после — смиренно ждал.

Оголённый провод, пустая комната и кинжал.

Я цветы наши срезал и больше их не сажал,

без тебя я — пустое место.

Она: Что любовь это дар, книги, конечно, лгут:

тысячи брошенок ищут твой стылый след,

но когда ты заносишь над ними свои слова —

сердце за сердцем падает в талый снег.

Падает, угасая.

Я стою ближе всех обожжённая и босая, прикрывая подолом кусочек живой земли.

Он: Боль повсюду, куда бы я не бежал,

моё сердце никто так не обнажал,

я бы вырвал его похоронить, сбежал,

но за мной тень твоя следует

как невеста.

Она: Мы случились однажды — больше мы не смогли,

и весна отказалась просить за нас…