Ненастоящие - [8]

– Вот спасибо, отец родной, – не удержался Ваня. – А то мы уж переживали, вдруг не разрешишь, заставишь обратно вернуться.

Войтех усмехнулся, но ничего не ответил, вместо этого снова обратился к Дементьеву:

– Володя, с тебя подробный отчет в понедельник со всеми предварительными выводами.

– Вот человек, а? – всплеснул руками тот. – На кой тебе отчет в понедельник, скажи мне? Ты еще неделю в отпуске будешь.

– Потому что если ты не напишешь его сразу, потом найдется новое расследование, тебе будет некогда, потом еще и еще, а бумаги будут копиться как снежный ком, – педантично пояснил Войтех.

– Мало мне было бумажек в Следственном комитете, так и тут тоже похоронить под ними готовы. Сидоров, выключи эту кабинетную крысу, видеть его не могу!

Ваня рассмеялся и помахал Войтеху рукой.

– Все, адьес, гражданин начальник. Скоро будем. Пиво в холодильник поставить не прошу, знаю, что ты его даже не купил, так что я со своим приеду. Бай!

Он ткнул в экран смартфона, и Войтех скрылся в темноте оборвавшейся связи.

– И все-таки не дает мне покоя эта записка, – вздохнула Лиля, когда они уже свернули с трассы на узкую дорогу, напоминающую проселочную. – Надо было взять ксерокопию с собой, вдруг Войтех что-то увидел бы.

– Ой, вот только не начинай! – вскинул руку Ваня, поймав взгляд сестры в зеркале заднего вида. – У нас два крутых дня впереди, полный багажник пива и мяса для шашлыка, как-нибудь уж обойдемся без записок. Нев, скажите ей!

Нев, уже ушедший в свои мысли, а потому не сразу понявший, что Ваня обращается к нему, немного удивленно осмотрел всех присутствующих в машине, а затем улыбнулся:

– По крайней мере, я думаю, не стоит теперь жалеть о том, что не сделали.

– Вот! – Ваня назидательно поднял палец. – Не зря вы мне сразу понравились. Глядишь, и сестрицу мою воспитаете.

Лиля тихонько фыркнула, отвернувшись к окну. Когда Ваня узнал, что они с Невом встречаются, рад он, мягко говоря, не был. И Лиля даже не знала, что не устраивает его больше: двадцатидвухлетняя разница в возрасте или магия Нева. Он даже пытался разговаривать на эту тему с самим Невом, не говоря уже о том, что ей просто-напросто вынес мозг. И до сих пор соблюдал дистанцию. И Войтех, и Дементьев уже перешли с Невом на «ты», стерев границу между ними, только Ваня и Саша все еще упрямились. Странно теперь было слышать от него подобные заявления. Впрочем, Ваня всегда умел менять мнение буквально на лету, когда ему это было выгодно.

Глава 2

8 апреля 2016 года, 18.30

пансионат «Королевская кобра»

Новгородская область

То, что однажды Саша вляпается в неприятности и в лучшем случае что-нибудь себе сломает, а в худшем – убьется насмерть, знали все, в том числе и она сама. Войтех не раз и не два просил ее быть осторожнее, несколько раз даже угрожал, что, если она не перестанет вести себя неразумно, он больше не будет брать ее на расследования, но ничего не помогало. Саша давала ему клятвенные обещания, сама в них верила, но стоило только чему-нибудь интересному мелькнуть перед ее носом, как она тут же обо всем забывала.

В тот злополучный февральский день они с Войтехом вдвоем гнались за призраком. Уже подозревали, что никакой это не призрак (им и в самом деле оказался внук богатой старушки, желавший поскорее отправить бабулю к праотцам и завладеть ее загородным домиком, а потому планомерно доводивший ее до сердечного приступа), поэтому хотели поймать засранца с поличным. «Призрак» пролез в узкую щель, куда Войтех протиснуться не смог, зато легко юркнула Саша. Войтех просил ее подождать, пока он найдет другой вход, но куда там! Саша его даже не услышала. Беда была в том, что «призрак» хорошо знал недостроенное здание, в котором пытался скрыться, а Саша – нет. Вот она и провалилась под пол. Повезло, что сломала только руку, а не позвоночник.

Открытый перелом надолго отправил ее на больничный. Но даже не это было самым страшным. Пожалуй, хуже перелома позвоночника было то, что, будучи закоренелой левшой, Саша умудрилась сломать именно левую руку. Первая неделя в гипсе стала для нее настоящим адом. Никогда еще за тридцать один год своей жизни она не чувствовала себя такой беспомощной. Разве что когда еще лежала в пеленках, но этого она не помнила. А уж с тех пор, как научилась управлять конечностями, со всем справлялась сама. Войтеху теперь приходилось не только застегивать ей пуговицы и зашнуровывать ботинки, но даже мыть голову. Летом было бы проще, но для полного счастья на дворе стояла мерзкая противная зима.

Когда с руки наконец сняли гипс и Саша смогла полноценно ею пользоваться, конечность все равно продолжала болеть. Саша нервничала и злилась, сама себя ненавидела за периодические вспышки, а потому, когда Войтех предложил взять отпуск и вдвоем куда-нибудь съездить, не раздумывала ни секунды. Может быть, смена обстановки позволит ей отвлечься от боли в руке, а солнце и теплое море прогонят депрессию.

Депрессия действительно пошла на спад, но рука продолжала болеть, поэтому она согласилась и на неделю в каком-то пансионате, где якобы лечили подобные травмы.

Такси остановилось перед невысоким забором, окружающим большой двухэтажный дом среди леса, меньше всего похожий на профилактический санаторий. Здесь не было нескольких корпусов, не прогуливались на костылях и без них люди. Если бы над калиткой, сделанной в форме замысловатой арки, не висела табличка «Королевская кобра», Саша подумала бы, что они ошиблись и приехали не туда.