Немного женатый - [28]

Утром Эйдана разбудил денщик, принесший ему воду для бритья. Он встал и увидел, что за окном все еще моросит дождь. Хотя Эйдану было не привыкать ездить по грязи, он надеялся, что после полудня не слишком размоет дороги.

После завтрака он долго бродил по окрестностям. Его жена объявила, что проведет утро в детской. Миссис Причард уехала в Хейбридж. Парк действительно был прекрасно спланирован. С одной стороны дома находился розарий, его огибала дорожка, убегавшая через лес к холмам, по сторонам виднелись гроты и были расставлены простые скамьи, с каждой из которых в хорошую погоду открывался прекрасный вид. Позади дома во всю его длину располагались ухоженный огород и цветники. Живописен был и пруд с лилиями, который Эйдан уже видел. На поляне среди деревьев цвели азалии и колокольчики. Должно быть, там было приятно посидеть в солнечный день. Перед домом зеленели аккуратно подстриженные лужайки.

Это был дом Евы, спасенный в последнюю минуту, можно сказать, чудом. Не простудись денщик полковника, сегодня она бы покинула этот дом навсегда. Или если бы Эйдан подошел к умирающему капитану Моррису на несколько минут позднее. Или если бы капитан не спас ему жизнь при Саламанке. Как странно, что из таких случайностей складывается жизнь.

До полудня еще было далеко, когда Эйдан вернулся в дом. Он знал, что от Сесила всего можно ожидать. Он может приехать раньше, а Эйдан ни за что на свете не пропустил бы его появления.

Когда он, переодевшись в сухое, вошел в гостиную, там сидела за рукоделием его жена, но ему показалось, что она принялась за работу только при звуке его шагов, чтобы избежать неловкости от tete-a-tete с ним. Он наблюдал за ней, юка не заметил, что ее щеки стали пунцовыми. Эйдан пересек комнату и уставился в окно.

Карета Сесила Морриса подъехала к дому точно без десяти двенадцать.

– Вот и он, – сказал Эйдан.

– Агнес проводит его сюда, – ответила Ева.

– Хорошо. – Он повернулся и смотрел, как она уверенным движением закрепила иглу и, аккуратно сложив, убрала работу в вышитый мешочек. Эйдан чуть отодвинулся от окна в тень занавесей. Оба прислушивались к цокоту копыт и скрипу колес внизу. Стукнула дверца кареты, затем парадную дверь громко постучали. Экономка никогда добровольно не открыла бы дверь незваному гостю. Впервые Эйдан почувствовал к ней симпатию.

Жена взглянула на него, затем встала и пошла к двери. В дверь даже не постучали, а толкнули ее с такой силой, что она ударилась о стоявший за нею стол.

– А, Сесил, – сказала Ева. – Доброе утро. Довольно мерзкая погода, не правда ли?

Эйдан слышал звуки громыхающих экипажей, подъезжавших к дому, но не повернул головы. Он вообще не пошевелился.

– Меня удивляет, что ты все еще здесь, Ева, – сказал кузен, сняв шляпу и пальто. Он стряхнул с них капли дождя и небрежно бросил на стул. – Я ожидал, что у тебя хватит гордости уехать до полудня. Ты ведь не собираешься валяться у меня в ногах и умолять, чтобы я позволил тебе остаться? Ты знаешь, я этого, не потерплю, я ненавижу такие сцены.

– Надеюсь, тетя Джемайма здорова? – вежливо осведомилась Ева.

– Я полагаю, все остальные уже уехали, – продолжал он, – и женщина, что называет себя экономкой, которая за этот год довела этот дом до упадка, уже уходит. – Он вынул карманные часы и сверился с ними. – Осталось две минуты отведенного времени всему этому стаду, чтобы они убрались отсюда. И тебе тоже, Ева. По доброте душевной я даю тебе еще час. Через час приедут мои люди и с ними, приходский констебль, который отвезет всех к судье. Мы же не можем обременять приход расходами на, бродяг, не так ли? А теперь извини меня, должны подъехать мои фургоны, и мне надо проследить за их разгрузкой.

– Сесил, – сказала Ева, – я вынуждена попросить тебя уехать. Пора обедать, я не нахожу тебя достаточно любезным, чтобы пригласить к столу. Мне не нужно ничего из твоих вещей, которые ты собираешься внести в мой дом. Я даже запрещаю тебе это делать. Пожалуйста, уходи немедленно!

– А теперь послушай ты, Ева. – Сесил выпятил грудь, его лицо побагровело. – Мне наплевать на твои уловки, и я не посмотрю, что ты моя кузина. Я никогда тебя не любил, и сегодня я могу сказать тебе это в открытую. Ты должна уехать немедленно, сию же минуту. Тебе была предоставлена возможность взять с собой личные вещи, но ты упустила ее. А теперь убирайся без шума, или мне придется воспользоваться кнутом.

В голосе Сесила, как заметил Эйдан, появилась сильная валлийская певучесть. Полковник кашлянул, и Моррис, резко повернувшись, заметил тень у окна. Выражение его лица мгновенно стало подобострастным и радостным.

– Милорд! – воскликнул он. – Вы снова здесь? Ты должна была мне сразу же сказать, Ева, и я дал бы тебе еще пару часов, чтобы принять своего гостя… могу я сказать, нашего гостя? Что значат несколько часов для близких родственников? Вы, вероятно, поймете меня, милорд. Моя дорогая матушка всю свою замужнюю жизнь прожила в коттедже, хотя, надо признать, в очень удобном и просторном, и теперь ей не терпится въехать в наш новый дом. Если бы что-то зависело только от меня, я бы с радостью предоставил Еве время до конца недели.