Немного женатый - [16]

– Полковник Бедвин, – холодно сказала Ева, закрывая за собой дверь. Она не улыбнулась и не пыталась быть любезной. – Чем могу служить?

– Вы скрыли от меня правду, – ответил он, – вернее, одно обстоятельство. Ваш отец действительно оставил вам Рингвуд, но только при условии, которое вы не выполнили. Вы скоро все потеряете. Если быть точным, через четыре дня.

На мгновение Еву охватила такая ярость, что она смогла лишь упереться кулаками в бока. Неужели привилегия быть аристократом может довести человека до такой наглости? Он уверен, что вправе явиться к ней в дом без приглашения, совать нос в ее дела и так бесцеремонно и резко с ней разговаривать?

– Вы пришли за этим? – спросила она. – Чтобы обвинить меня во лжи? Какая наглость, полковник Бедвин. Извольте немедленно покинуть мой дом. Спокойной ночи!

Сердце Евы беспокойно билось. Она редко теряла самообладание и выказывала свой гнев.

– Вам, возможно, приятно отдавать такие приказания. – Он не двшгулся с места. – Но скоро это будет не в вашей власти, не так ли?

– Может быть, – сказала Ева, – когда вы через год или два приедете сюда и, восхищаясь мраморным портиком и вымощенной аллеей со срубленными деревьями, станете дерзить Сесилу, то уже не я, а он с удовольствием прикажет вам покинуть его владения, но сегодня я еще здесь хозяйка. Убирайтесь!

Ева чувствовала себя мышью, пытающейся указывать слону.

– Ваш кузен – настоящий осел, верно?

Ева была не совсем уверена, что правильно поняла полковника. Она посмотрела в его темные глаза, но ничего в них не увидела.

– Как еще я мог узнать правду о вашем положении? Поэтому я позволил ему раболепствовать передо мной, – сказал Эйдан.

Ева нахмурилась.

– Правда обо мне вас не касается, – сказала она.

– Не могу с вами согласиться. Ваше благополучие, безопасность и счастье заботили вашего брата. Умирая, он возложил на меня ответственность за вас. Совершенно ясно, что именно это он имел в виду, когда заставил меня дать слово, что я буду вас защищать. Он знал, какие последствия Для вас будет иметь его смерть. Скрывая от меня правду, вы лишаете его душу покоя, которого он искал, обращаясь ко мне с этой просьбой.

До этого мгновения Ева не рассматривала его предложение о помощи в таком свете. И сейчас ей не хотелось так его воспринимать. Он был для нее чужим. Кром? того, он явился из совсем иного мира, такого от нее далекого. Он был настолько выше ее по положению в обществе, что для нее было немыслимым обсуждать с ним свои дела, как она делала бы это со своими соседями и друзьями. Он был лордом Эйданом Бедвином, сыном герцога.

Ева подошла к ближайшему стулу и села.

– Вы ничего мне не должны, полковник, – сказала она. – Вы меня даже не знаете.

– Я знаю, что несу за вас ответственность. Я дал слово чести. Давая слово, я никогда не нарушал его и не собираюсь делать этого и теперь.

– Я освобождаю вас от него, – сказала она.

– Это не в вашей власти, – возразил полковник. – Что вы намерены делать? Каковы ваши планы?

Она хотела ответить, но ей не хватало воздуха, трудно было дышать, словно она долго бежала куда-то. Девушка пожала плечами.

– Что-нибудь придумаю, – неуверенно сказала она.

– У вас есть кто-нибудь, к кому вы могли бы поехать?

Ее все еще возмущали его короткие вопросы, его вмешательство в ее личную жизнь. Но сейчас Ева поняла, что ему это нравилось не больше, чем ей. Как, должно быть, сожалеет он о том, что оказался рядом с умирающим Перси. Как досадует на то, что его денщик простудился и он не смог уехать вчера, как собирался. Ева покачала головой.

– Да нет. – Она не могла, конечно, даже временно поселиться у Джеймса и Серины. Ее единственными родственниками были Сесил и тетя Джемайма, тетушка Мэри и ее кузен Джошуа, за которого она как-то чуть было не вышла замуж, но отец запретил ей это из-за того, что Джошуа, хотя и богатый лавочник, не был ни джентльменом, ни землевладельцем. Он уже был на ком-то женат и растил троих детей.

– Значит, вы собираетесь искать работу?

– Видимо, так. – Ева расправила на коленях юбку. Она не переодевалась в этот день и чувствовала себя неряшливо одетой. – Я кое-что умею и не боюсь тяжелой работы. Но мне кажется бессердечием и трусостью просто вот так взять и уехать, заботясь только о себе. У меня есть несколько дней, и я попытаюсь что-то уладить. Мне бы следовало заранее подумать и предусмотреть то, что произошло, не так ли? Ведь Перси мог погибнуть в любое время.

– Почему же вы не сделали этого? – спросил он. – Вы же знали об условиях завещания своего отца. Вы знали, как только что упомянули об этом, что вашего брата в любую минуту могут убить.

– Полагаю, я просто не хотела мириться с такой возможностью. Видимо, я предпочитала не признаваться в этом даже самой себе. Перси был моим единственным братом. Он был мне опорой и надеждой. Что же до брака, то мне казалось отвратительным выходить замуж лишь для того, чтобы сохранить имение. Я всегда считала, что сделаю это по любви.

Она не упомянула о Джоне. Вышла бы она замуж в этом году, не будь у нее Джона? В этом она не была уверена.

– Перси уверял меня, что ему не нужно имение или деньги. Он решил переписать все на мое имя, как только имение перейдет в его собственность, – добавила она. – Я не видела необходимости выходить замуж в этом году. Я бы совсем не возражала, если бы Перси передумал. Брат любил меня не меньше, чем я его. Глупо было так слепо надеяться, что он вернется живым, не так ли?