Немного удачи - [136]
Фрэнк не то чтобы возражал – с этим все были согласны, – поэтому сказал лишь:
– Но это было в апреле или типа того…
– И ему это сошло с рук! Я думала, ему устроят импичмент, но они струсили, и теперь…
– Что теперь?
Она протянула руки к ребенку – Фрэнк на мгновение засомневался, но все-таки передал ей дочь, решив, что это безопасно, – и обняла ее. Джанет перестала реветь.
Фрэнк погладил Энди по волосам. На мгновение воцарилась тишина, за которой последовала реклама «Тайда» и музыка из заставки шоу «Ставка – жизнь». Энди выключила телевизор. Джанет начала выворачиваться, поэтому Энди опустила ее на пол, и малышка поползла к ящику с игрушками. Энди встала и подошла к Фрэнку, села к нему на колени и положила голову на плечо.
– Извини, – сказала она. – Я сорвалась. Но знаешь что? Я каждый день сижу в четырех стенах, и все, о чем я думаю, это бомбы.
– Правда?
– Да. – Энди выпрямилась. – А ты нет? Все, что мы делаем, – сплошное притворство! Делаем вид, будто русские не разнесут нас на кусочки.
– Русские не разнесут нас на кусочки, Энди.
– Нет, разнесут, – с ледяной уверенностью сказала она.
– У них нет системы запуска. У них есть пара бомб, но…
Она нахмурилась и сказала:
– Мы не знаем, что у них есть, но они-то знают, что есть у нас.
– Мы знаем, что у них есть.
Джанет подползла обратно и потянулась к нему. Фрэнк дал ей руку, и она встала на ноги.
Энди сделала странную вещь – подняла подол юбки и несколько раз пропустила ее край между пальцами, потом сказала:
– Зачем мы бомбили Нагасаки?
– Не знаю, – ответил Фрэнк.
– А Артур знает?
– Возможно, но он никогда не говорил, что работает над чем-то, связанным с «Проектом Манхэттен»[101].
Фрэнк знал, что Энди прочла книгу Джона Хёрси о Хиросиме. Она стояла на полке в противоположном конце комнаты. Он постарался не смотреть туда, чтобы она не заметила направление его взгляда.
– Это было сделано, чтобы дать Сталину что-то понять?
– Не знаю, – повторил Фрэнк.
Энди снова опустила голову ему на плечо и через некоторое время сказала:
– Ты ведь предупредишь меня, когда они смогут взорвать нас?
– Да. – Потом он прибавил: – Милая, может, ты просто слишком часто смотришь новости? Это ведь просто шоу, как и любое другое шоу.
Энди кивнула.
Однако после того как они уложили Джанет спать и сели читать, спор продолжился. Энди отвлеклась от своего номера «Вог» и на удивление горьким тоном заявила:
– В Госдепартаменте все только и делают, что выдают коммунистам всю информацию о нас.
Он совершил ошибку, спросив:
– О нас?
Он пытался читать утреннюю газету, но на самом деле думал о той ночи в Страсбурге, когда они обнаружили, что все гансы исчезли.
– Да, о нас!
Он повернулся и посмотрел на нее. Пылающая от гнева, она была прекрасна.
– Вряд ли коммунякам есть дело до нас с тобой, – сказал он. – До Артура и Лиллиан – может быть, но не…
– А как же Джуди?
– Джуди? – Он отложил газету. Конечно, он сразу понял, кого она имеет в виду.
– Ты ее знал! Она знает тебя! Ты работаешь в «Грумман»! Разве ты не думаешь, что она может следить за тобой?
– Ну, мне бы это польстило, но… – Это была его вторая ошибка.
Она подскочила с дивана.
– Тебе бы это польстило!
– Так или иначе, она не знает, кто я. Никогда не знала. Она думала, что я Фрэнсис Бернетт из Дэйтона, Огайо. Детка, я не оставил следов.
Постаравшись обратить все в шутку – надо сказать, весьма неудачно, он протянул к ней руку, попытался снова усадить ее на диван и поцеловать.
– Ты любил ее? – спросила Энди.
– Нет, Энди. Не любил.
Она осталась возле подлокотника.
– А она об этом знала?
– Знала ли она, что я ее не люблю? Да. Мы виделись раз в месяц. У нас были очень прохладные отношения.
– Ты говорил ей, что любишь ее?
– Нет.
– А что ты ей говорил?
– Обычные вещи – что она милая, что с ней весело, что она особенная, что сегодня она хорошо выглядит, что мне нравится ее костюм, поменяла ли она прическу, сбросила ли вес, ходила ли к зубному… не знаю. Я никогда не говорил о себе, только о ней.
– Точно так же ты вел себя со мной в колледже.
– Правда? Но тебе я говорил, что люблю тебя.
– Один раз.
– Больше одного раза. – Фрэнк чувствовал, как его сердце колотится чаще, так было всегда, когда они слишком близко подходили к воспоминаниям о Юнис. – В любом случае, я был мерзавцем в колледже. Мы оба с этим согласны. Энди, ты – та, кого я люблю. Ты моя жена. То, что Фрэнки чувствовал к Хильди девять лет назад, не имеет ничего общего с тем, что я чувствую к тебе сейчас. Ничего.
Она смотрела на него, и он не отводил взгляда. Дюйм за дюймом она придвинулась к нему на диване, потом они поцеловались, и он отвел ее в спальню. Там он помог ей расстегнуть платье, снять жемчужное ожерелье, эластичный пояс, бюстгальтер, колготки и трусики. Он помог ей надеть шелковую ночную рубашку и поцеловал ее, пожелав спокойной ночи. Когда она начала дышать ровно и глубоко, он погасил свет и уставился в окно справа от кровати, разглядывая луну. Полумесяц. Хорошая луна для охоты на кроликов.
Все его знакомые боялись русских. Артур и Лиллиан беспрестанно бормотали про русских. На работе на них постоянно давило чувство необходимости опередить русских, потому что если русские получат ракеты и бомбардировщики дальнего прицела, им ничего не стоит их использовать. Даже если у простых русских были на этот счет какие-то сомнения, у Сталина точно не было. На работе все придерживались того же мнения, что Артур выразил много месяцев назад: Сталин должен постоянно быть уверен в том, что в течение часа после запуска первой атомной бомбы его самого непременно взорвут, иначе ему ничего не стоит запустить эту бомбу. Разве не в этом смысл всего, что предпринял Сталин после смерти Ленина и изгнания Троцкого? Личный военный опыт Фрэнка это подтверждал. Кого боялись французы, британцы и даже американцы? Немцев. Кого боялись немцы? Русских. Почему они боялись русских? Потому что русские боялись Сталина, а значит, были готовы на что угодно. Но Фрэнк был уверен, что Сталин понимает все, что должен понимать.
Роман, удостоенный Пулитцеровской премии за 1992 год и положенный в основу сценария одноименного фильма с Мишель Пфайффер и Джессикой Лэнг в главных ролях. Роман, который критики называли выдающимся, завораживающим, пугающим, правдивым и прекрасным. Это история семейства Ларри Кука, хозяина огромной фермы площадью в тысячу акров, ставшей яблоком раздора для трех его дочерей: Джинни, Роуз и Кэролайн. Это драма, балансирующая между злостью и отчаянием, обидой и прощением, любовью и ненавистью. Сколько скелетов хранится за семью замками в фамильных шкафах богатой фермерской семьи Кук? Сколько конфликтов, тлеющих годами и десятилетиями, только и ждут случая вспыхнуть полноценным пожаром? Сколько печальных и постыдных тайн могут однажды выйти на свет? И что случится, когда вырвется наконец на волю давно скрываемое безумие жестокого и властного отца трех взрослых дочерей?
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.
Вторая часть романа "Мне бы в небо" посвящена возвращению домой. Аврора, после встречи с людьми, живущими на берегу моря и занявшими в её сердце особенный уголок, возвращается туда, где "не видно звёзд", в большой город В.. Там главную героиню ждёт горячо и преданно любящий её Гай, работа в издательстве, недописанная книга. Аврора не без труда вливается в свою прежнюю жизнь, но временами отдаётся воспоминаниям о шуме морских волн и о тех чувствах, которые она испытала рядом с Францем... В эти моменты она даже представить не может, насколько близка их следующая встреча.
Они встретили друг друга на море. И возможно, так и разъехались бы, не узнав ничего друг о друге. Если бы не случай. Первая любовь накрыла их, словно теплая морская волна. А жаркое солнце скрепило чувства. Но что ждет дальше юную Вольку и ее нового друга Андрея? Расставание?.. Они живут в разных городах – и Волька не верит, что в будущем им суждено быть вместе. Ведь случай определяет многое в судьбе людей. Счастливый и несчастливый случай. В одно мгновение все может пойти не так. Достаточно, например, сесть в незнакомую машину, чтобы все изменилось… И что тогда будет с любовью?..
Каково быть дочкой самой богатой женщины в Чикаго 80-х, с детской открытостью расскажет Беттина. Шикарные вечеринки, брендовые платья и сомнительные методы воспитания – у ее взбалмошной матери имелись свои представления о том, чему учить дочь. А Беттина готова была осуществить любую материнскую идею (даже сняться голой на рождественской открытке), только бы заслужить ее любовь.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
Страдание. Жизнь человеческая окутана им. Мы приходим в этот мир в страдании и в нем же покидаем его, часто так и не познав ни смысл собственного существования, ни Вселенную, в которой нам суждено было явиться на свет. Мы — слепые котята, которые тыкаются в грудь окружающего нас бытия в надежде прильнуть к заветному соску и хотя бы на мгновение почувствовать сладкое молоко жизни. Но если котята в итоге раскрывают слипшиеся веки, то нам не суждено этого сделать никогда. И большая удача, если кому-то из нас удается даже в таком суровом недружелюбном мире преодолеть и обрести себя на своем коротеньком промежутке существования.
На краю Леса жили люди Девяти деревень. Жили так, как жили до них веками их предки, представители удивительного народа ибо, и почитали своих причудливых, по-человечески капризных богов и строгих, но добрых духов. Исполняли обряды, на взгляд чужеземцев – странные и жестокие. Воевали, мирились, растили детей. Трудились на полях и собирали урожай. Пили домашнее пальмовое вино и веселились на праздниках. А потом пришли европейцы – с намерением научить «черных дикарей» жить, как белые, верить, как белые, и растить детей, как белые.
Роман «Услышанные молитвы» Капоте начал писать еще в 1958 году, но, к сожалению, не завершил задуманного. Опубликованные фрагменты скандальной книги стоили писателю немало – он потерял многих друзей, когда те узнали себя и других знаменитостей в героях этого романа с ключом.Под блистательным, циничным и остроумным пером Капоте буквально оживает мир американской богемы – мир огромных денег, пресыщенности и сексуальной вседозволенности. Мир, в который равно стремятся и денежные мешки, и представители европейской аристократии, и амбициозные юноши и девушки без гроша за душой, готовые на все, чтобы пробить себе путь к софитам и красным дорожкам.В сборник также вошли автобиографические рассказы о детстве Капоте в Алабаме: «Вспоминая Рождество», «Однажды в Рождество» и «Незваный гость».
Роман молодой писательницы, в котором она откровенно рассказала о своем детстве и трагической первой любви, вызвал жаркие дискуссии и стал одним из главных культурных событий восьмидесятых. Детство и юность Дженет проходят в атмосфере бесконечных проповедей, религиозных праздников и душеспасительных бесед. Девочка с увлечением принимает участие в миссионерской деятельности общины, однако невольно отмечает, что ее «добродетельные» родители и соседи весьма своеобразно трактуют учение Христа. С каждым днем ей все труднее мириться с лицемерием и ханжеством, процветающими в ее окружении.
Рохинтон Мистри (р. 1952 г.) — известный канадский писатель индийского происхождения, лауреат нескольких престижных национальных и международных литературных премий, номинант на Букеровскую премию. Его произведения переведены на множество языков, а роман «Хрупкое равновесие», впервые опубликованный в 1995 году, в 2003 году был включен в список двухсот лучших книг всех времен и народов по версии Би-би-си. …Индия 1975 года — в период чрезвычайного положения, введенного Индирой Ганди. Индия — раздираемая межкастовыми, межрелигиозными и межнациональными распрями, пестрая, точно лоскутное покрывало, которое шьет из обрезков ткани молодая вдова Дина Далал, приютившая в своем доме студента и двух бедных портных из касты неприкасаемых.