Немного ночи - [65]

Я ушел к себе в комнату, закрыл за собой дверь, лег на диван и принялся тихонько выть, сквозь зубы. Это позволяло не думать. Потом замолчал, и не заметил, как уснул. Помню, мама разбудила меня, и сказала, что я измял брюки, и что вообще следует раздеваться, когда ложишься спать. Пока я, пошатываясь посреди комнаты, воевал с неснимающейся одеждой, она расстелила постель. Я залез под одеяло. И, снова уплывая в сон, чувствовал, как мама смотрит на меня. Потом она дотронулась до моего лица и вышла, тихо прикрыв дверь.

Профобразование. Был у нас такой предмет. Он был обязательным. Но можно было выбирать: автодело, оператор ЭВМ, швея-закройщица и столяр-плотник. Самой большой популярностью пользовались, конечно, автодело и ЭВМ. Я записался сразу на два курса.

На первый урок по автоделу мы пришли, как прилежные мальчики, с тетрадками и учебниками. Сели за парты и стали ждать преподавателя.

Преподаватель опоздал на полчаса. Лысеющий бойкий мужичок, лет под сорок, вошел в класс, на ходу приглаживая остатки светленьких волос пластмассовой расческой. Он был одет в чистенький мелко-клетчатый пиджачок и отутюженные черные брюки. Ботинки его блестели от обувного крема.

– Здравствуйте! – сказал он. – Так как я опоздал на полчаса, урока у нас не будет. Можете посидеть здесь или идти домой. Если спросят, скажете – Пивкин отпустил.

Вот так и проходили наши уроки – то посидим, то домой пойдем, то в карты поиграем. Пивкину всегда было некогда. Он говорил:

– Машина – вещь несложная. Приспичит – сами разберетесь.

Мы радовались такому подходу к учебному процессу. Была еще одна, параллельная группа по автоделу – ребята из другой школы. У них учителем был Веселовский – угрюмый жилистый мужик, с тяжелым взглядом, в промасленной одежде и запачканной мазутом обуви. Неизвестно почему его называли за глаза – Веселое Яйцо. Я не помню, чтобы он хоть раз улыбнулся. Он не любил людей, но обожал машины. Своих учеников он буквально не выпускал из-под автомобиля. Обычно это был школьный самосвал, который стараниями Веселовского и его учеников доводился до состояния часового механизма – был чист, безупречно отлажен и ломался от неосторожного обращения. Стоило резко врубить скорость или съехать в кювет – и машина печально глохла.

Пивкин к машинам вообще не прикасался. Когда мы учились вождению, Веселовский гонял своих учеников до изнеможения по автодрому. А мы возили Пивкина «по делам». «Делами» у него были несколько симпатичных женщин, которые хотели то в магазин, то в аэропорт, то домой с работы. Пивкин их везде провожал, а мы ждали у подъезда, в машине.

Когда сдавали экзамен на права, у нас не сдал только Кеша Андреев, а у Веселовского – почти все. Его ученики так боялись сделать что-либо неправильно, что не делали вообще почти ничего. Даже на газ старались не давить.

Вычислительный центр, куда мы ходили получать образование оператора ЭВМ, находился на краю поселка…

Паша зашел ко мне, когда я уже надевал куртку.

– Сейчас мы опоздаем, – сказал он.

Мы выбежали на крыльцо. И мои легкие болезненно сжались.

– Погоди, – выдавил я.

– Да, градусов шестьдесят, – кивнул Паша понимающе, – Не опоздать бы на автобус.

Бежать по такому холоду было тяжело. Мороз будто разредил воздух, сделал его пустым. Вдыхать сразу много не получалось. И легкий ветерок, от бега, резал лицо. Даже глаза мерзли.

Еще издали мы увидели, как отъезжает автобус. Паша остановился:

– Следующий через полчаса будет.

– Может, домой, – сказал я.

– Не-е, – ответил Паша.

– Пешком? – спросил я.

– Пешком. – сказал Паша уверенно.

Я попытался возразить, но мне самому стало интересно, как мы дойдем по такому морозу.

Через полчаса мы ввалились в здание вычислительного центра, все в инее, с онемевшими руками и белыми лицами. Там только начались занятия, и учительница сразу усадила нас за клавиатуры – делать упражнения для скорости набора.

Я стал тыкать в клавиши негнущимися пальцами. Левое ухо горело – обморозил. И по телу разливалась приятная слабость – как всегда, когда долго мерзнешь, а потом быстро согреваешься.

В большом помещении стояло полсотни компьютеров. За половиной сидели мы. Остальные пустовали – рабочий день закончился.

В этой группе были только девочки. И я с Пашей.

На перерыве Паша ушел курить. А я остался сидеть перед монитором. Вокруг началась обычная девчоночья болтовня. Я давно заметил: когда в женском коллективе один мужчина – его совершенно не стесняются. Разговор зашел о платьях. Потом о свадебных платьях. Потом кто-то стал показывать затяжку на колготках. Кому-то дали померить кофточку. Кто-то сказал, сколько стоит хороший бюстгальтер.

Вдруг я почувствовал, что за спиной у меня кто-то стоит. Я собрался повернуться, но она тихо сказала:

– Привет, Леша. А тебе нравятся свадебные платья?

– Нет. – сказал я, внутренне сжимаясь, как от предчувствия удара.

И ощутил у себя на волосах ее руку. Она мягко и осторожно гладила меня, запуская пальцы в волосы. Ее рука была теплой и легкой. Она коснулась моей шеи, и провела ладонью по щеке. От нее пахло свежестью и чем-то, похожим на молоко и цветы. Она снова запустила пальцы мне в волосы.