Причем Заботин принимал как «натуральный продукт», так и денежный его эквивалент.
— Слышь, Вить, — склонился к Лобову сержант-водитель Рукодельников. — А как насчет того, чтобы технику обновить… не было такого в приказе? Не слышал?
— Было, — убежденно кивнул Лобов. — Новые машины планируется выделить. А старые списать и продать сотрудникам по остаточной стоимости.
— А сколько это получится… «по остаточной стоимости»? Вот, например, мое корыто?
— Ну… — задумался Виктор и забегал пальцами по кнопкам портативного электронно-счетного устройства. — С учетом амортизации автомобиля и того факта, что капитального ремонта за все время эксплуатации не разу не производилось, а значит, и средства в это дело не вкладывались… так… Ну что… сто шестьдесят четыре рубля сорок семь копеек.
— Ух ты! — воодушевился Рукодельников — Так это я запросто выкуплю.
— Слушай, — повернул в его сторону голову Забота. — А зачем тебе тачка?
— Как это зачем? В деревню к теще буду ездить. За картошкой.
— Так ты и так ездишь.
— Так то на казенной. А то на своей…
В кабинет попытался было заглянуть майор Молодец, но был остановлен в дверях с требованием встать в очередь, которая уже выстроилась в коридоре. Начальник «убойщиков» возмутился. Аргументируя свое поведение тем, что Лобов и Заботин являются его подчиненными, с которыми ему совершенно необходимо немедленно обсудить некие служебные вопросы, решил проникнуть на вверенную под его начало служебную площадь силой, но потерпел фиаско. Очередь загалдела, и с обидными словами в его адрес «Это так каждый может сказать! В очередь!» встала на его пути стеной и в кабинет не пустила.
Молодец плюнул и, расстроившись на нервной почве, ушел к себе допивать початую бутылку вермута «Розовый» подпольного розлива. (Состав: см. с. 265).
* * *
Наконец настал момент, когда очередь рассосалась и вовсе иссякла.
Сотрудники Управления разбрелись по своим рабочим местам. Витя Лобов устало откинулся на спинку стула. Забота рядком расставлял на столе бутылки со всевозможными напитками разнообразной степени крепости и подсчитывал заработанную наличность.
— Класс, Витька! — закончил он подсчеты. — Гуляем!
— А Моргулис со Страховым где? — потягивал пиво Калинин.
— На территории, — пожал плечами Забота. — Да ты за них не переживай. Вон у нас тут сколько. А мало будет, в лавку за добавкой сгоняем. Бабки есть, Андрюха! Не тужи! Будем жить!..
* * *
Старший лейтенант Николай Моргулис вместе со Страховым, криминалистом Мудриком и стажером Мышкиным ехали в адрес, где, судя по информации, полученной посредством телефонного звонка в дежурную часть Управления, было совершено убийство. Самого факта убиения абонент, по его словам, не видел, но совершенно отчетливо наблюдал во дворе под своими окнами лежащий на снегу труп.
Молодой сержант-водитель Лихокрутов крутил «баранку» и говорил сидящему на командирском сиденье справа от него Моргулису:
— А еще, говорят, псих из сумасшедшего дома сбежал. Ориентировка на него еще утром была. Дескать, в пижаме он и в тапочках. В чем был, прямо в том из больнички и рванул. Буйный. Ну и… чтобы мы по сторонам поглядывали. Мало ли заметим.
— И что с ним потом делать? Если заметим? — Моргулис курил и поглядывал в окно. — Дурик, он дурик и есть. Тем более буйный. Поди попробуй его скрутить. У них же сила, говорят… когда он в припадке, грузовик поднять может. Не стрелять же в него.
— Я не знаю, — пожал плечами Лихокрутов. — Просто ориентировка такая поступила. Вот я и говорю. Мало ли, вы не в курсе.
— Слушай, — наклонился с заднего сиденья вперед, к водителю, криминалист Мудрик. — Я этот квартал знаю. Тут дворами можно. Вон, видишь ту подворотню? Вот туда давай.
Лихокрутов послушно сбросил скорость и зарулил в подворотню.
— Только вы тогда и дальше подсказывайте, — бросил он через плечо, въехав в лабиринт проходных дворов.
— Прямо пока.
— А ну-ка тормозни… — Моргулис внимательно смотрел на дверь одной из парадных.
Машина остановилась.
— Чего такое? — открыл глаза дремлющий Страхов.
— А вон, смотри, — Моргулис указал на парадную.
— Ну. И чего?
— Смотри-смотри…
Дверь приоткрылась, из нее выглянул мужик в полосатой пижаме, воровато оглядел двор и, сложив губы трубочкой, посвистел. Еще раз огляделся, юркнул назад в парадную и закрыл дверь.
— Зима, а он в пижаме, — констатировал Мудрик.
Сидящие в милицейском «уазике» переглянулись и вновь уставились на парадную.
Спустя пару минут ее дверь опять приоткрылась, из нее выглянул все тот же мужик в пижаме, опять загадочно посвистел и снова спрятался.
— Он, — кивнул водитель Лихокрутов. — Что делать будем?
— Чего… — Моргулис осторожно выбирался из кабины. — Брать будем, чего еще? А потом санитаров вызовем и сдадим. Пошли, Юрик. Только очень осторожно. Еще бритвой полоснет, чего доброго… Псих все-таки.
Страхов вместе с Моргулисом вышли из машины, броском достигли парадной, заняли позицию справа и слева от двери и замерли в ожидании. Когда она в очередной раз открылась, они бросились на мужика, скрутив ему руки за спиной, надели наручники и поволокли к милицейскому автомобилю. Мужик что-то отчаянно пытался объяснить, но его, естественно, никто не слушал.
