Немного героина для невесты Казановы - [9]

На стене за креслом редактора, там, где раньше принято было вешать портреты руководителей партии и правительства, теперь был прикноплен разворот из «Плейбоя» — пышная блондинка, слегка задрапированная красной меховой накидкой. Видимо, красный цвет был фирменным в «Русском эросе». Серыми здесь были только тяжелый металлический сейф и сам главный редактор.

Через минуту он вернулся, неся чашку в дрожащих от непонятного возбуждения руках. Марину раздражало то, чего она не понимала. А кофе благоухал действительно потрясающе.

— Знаете, — она встала, — если работа для меня есть, я бы приступила прямо сейчас.

— Конечно, конечно, отдел рекламы этажом ниже. — Виталик заулыбался. — Надеюсь, вам у нас понравится. Вы наша надежда, Марина.

Теперь он совсем не был похож на мелкого клерка. Глаза его сияли, лицо порозовело. Неужели Гоша пользуется здесь таким влиянием? Марине казалось, что он и ребенка уговорить не способен. Не то что главного редактора богатенького журнала.

Марина заметила на пальце у Виталика обручальное кольцо. Кто-то любит и его, невзрачного измотанного человека, «пропагандирующего секс и насилие». Или ненавидит.

Глава 2

В последнее время Марине стал часто сниться один и тот же странный сон. Она быстро и легко взбирается на вершину почти отвесной скалы. Находит ногами невидимые уступы, цепляется руками за тоненькие травинки и легко подтягивает все тело. Словно тело не имеет веса, как детский воздушный шарик.

С триумфальным чувством победительницы Марина достигает вершины. Теперь она наконец увидит весь мир как на ладони. Но мутная, непроницаемая пелена тумана застилает все вокруг. Восхождение было напрасным. И тогда она в отчаянии отталкивается от скалы, чтобы и самой пропасть в тумане.

На этом месте Марина всегда просыпалась в холодном поту.

Дальнейшая жизнь Марины в действительности напоминала успешное восхождение на вершину недоступного Эвереста. Каждый предыдущий ее успех служил ступенькой для следующего и вызывал лавину новых предложений, одно другого заманчивей. Гонорары Марины стремительно повышались, и влияние ее в журнале росло.

Вскоре редакция переехала из тесного полуподвала на окраине Москвы, где журнал начинался три года назад, в просторные комнаты Дома прессы. Марине выделили отдельный светлый кабинет с видом на Москву-реку из огромных окон, давая понять, что ее заслуги весьма ценят.

Несколько дней картонные коробки с ее материалами пролежали неразобранными на полу, пока Марине не надоело спотыкаться об них.

Сегодня она специально пришла на работу пораньше, заперла дверь кабинета, выдернула телефонный шнур из розетки и приступила к наведению порядка.

Половина бумаг перекочевала в корзину для мусора. Толстая пачка визиток, перетянутая аптечной резинкой, легла в верхний ящик. Как и пудреница, помада, нитки с иголкой. Папку с контрактами, записи для будущих статей и диктофон Марина положила в средний ящик. В нижний — чистую бумагу и пакетик с новыми колготками, которые хранила на всякий случай. А на стол перед собой положила свежий, пахнущий типографией номер журнала.

Этот журнал действительно оказался изданием с внушительным тиражом и очень большой послушной аудиторией.

Полстраны начало покупать то, что советовала им покупать Марина. Пол-Москвы стало посещать те рестораны и салоны красоты, ночные клубы и спортивные залы, которые им рекомендовала Марина. Она обладала особым убедительным и даже завораживающим пером. Директора заведений и магазинов гонялись за ней и забрасывали цветами и шоколадками, а она только выбирала. Она могла себе позволить высмеять или разругать предмет своей статьи, и это лишь подстегивало спрос на него. Она чувствовала, что ее еженедельную полосу в журнале прочитывают первой.

Марина ощущала себя удавом, гипнотизирующим одновременно сотни тысяч беспомощных кроликов. И это сладостное, новое для нее ощущение кружило голову. Чем больше она презирала свою публику, тем с большим обожанием публика относилась к ней.

Марина окончательно поняла это вчера, во время презентации нового кафе на Полянке. Она вертела в руках визитную карточку с именем молодого хозяина кафе в кокетливой розовой рамочке и вспоминала, как вчера этот хозяин, минуя чиновников из мэрии, итальянских партнеров и бандитов — представителей от «крыши», первой подошел приветствовать Марину — самую почетную гостью.

Молодой хозяин обворожительно улыбнулся и протянул ей высокий стакан с розоватым, прозрачным, собственноручно приготовленным напитком, в котором плавали дольки лимона и свежие вишни.

— Этот коктейль мы создали и назвали в вашу честь «Марина». Он поначалу кажется легким, зато потом валит с ног.

Продолжая улыбаться, хозяин непроизвольно опустил глаза на ноги Марины. Кажется, он остался доволен увиденным, потому что улыбка его расплылась еще шире.

Марина демонстративно поставила нетронутый коктейль на стол и сама подошла к стойке:

— Официант! Пива, пожалуйста.

Тогда хозяйки восторженно захлопал в ладоши, жестами приглашая аплодировать всех своих гостей.

Марина еще раз прокрутила в голове вчерашнюю презентацию от начала до конца.

Она понимала, что с симпатичным молодым человеком, приготовившим для нее коктейль и поедавшим ее глазами, она не смогла бы поговорить о чем-нибудь просто так, поболтать. Да ей и не хотелось. Мужчины больше не были способны удивить ее чем-то или порадовать. Они все вели себя примерно также, как вчерашний хозяин кафе. Как публика, которую следует презирать.