Немного чуда - [26]

После третьего стакана вино в графине закончилось, и мы загрустили. Меня давно интересовал вопрос, сколько лет моим спутникам. Я задала его, полностью игнорирую присутствие Харена.

— Мне 76 годков, — как старик прокряхтел Гирриан, — мы, маги, медленно стареем, но вечно не живём. А вот этому шалопаю, — он махнул рукой на наёмника, — в начале весны исполнилось двадцать пять.

Как я угадала! А он и правда молодой. Первый раз, когда я его увидела, мне показалось, что ему за тридцать, но, познакомившись поближе, я изменила своё мнение.

Харен всё-таки взорвался.

— Достали вы меня! Не делайте вид, что меня нет! И не обращайся так со мной, маг, — зло прошипел мужчина, хотя какой он мужчина в двадцать пять лет? Парень, молодой человек, не больше.

Гирриан и я переглянулись и громко засмеялись. Так нелепо сейчас выглядел Харен, пытавшийся ругать пьяных людей.

Я вдруг успокоилась. Я увидела лицо наёмника. Злоба, зависть, сомнение, раздражение, обида. Мне стало его жаль. Он столько натерпелся за это утро. Надеюсь, он не помнит, что так крепко обнимал меня во сне, что вообще спал со мной в одной кровати. Перенервничал, увидев утром полуголую меня, возлежавшую на диване и попивавшую дорогое вино. Да, зря мы над ним так издеваемся.

Маг, уловив перемену настроения и перехватив мой взгляд, посерьёзнел и замолчал, внимательно наблюдая за нами. Конечно, с высоты его лет наше копошение чувств кажется ему забавным.

Мне стало стыдно, и я пробормотала:

— Прости. Некрасиво вышло, — я опустила глаза.

Харен проигнорировал мои слова. Повисла тишина, которую прерывало лишь грозное сопение наёмника.

— Согласен, ужасно получилось. Извини за шалопая, — поддержал меня маг. — Друг мой, успокойся.

Но Харен не намерен был успокаиваться. Его чувства и эмоции, накопленные за четыре дня, выплеснулись.

— Сидите, пьёте, меня в упор не замечаете. Вы-то ладно, великий маг, шестая ступень. Против вас мне не выстоять в бою, но девчонку прибить сразу надо было. Не было бы проблем таких!

Тут уж взорвалась я.

— От меня проблемы, значит? Прибить меня надо было? А кто все эти дни шиковал на мои деньги? Не думаю, что ваших серебряков хватило бы даже на один ужин в обычной таверне, я уж не говорю о вчерашнем! Кто заказал три бутылки этой…, - я замешкалась, — прелести? Она дорогая, собака. У меня теперь денег нет, совсем. У вас вчера шикарный ужин был, спали в лучших номерах. Так что тебе не нравится?

Не стоило мне про номера говорить. Против воли запылали щёки, а по позвоночнику пробежали мурашки.

Харен тоже что-то вспомнил, потому что он так запылал, что дым из ушей повалил.

— Не нужны нам твои деньги! Девка! Ты кто вообще такая, чтобы на меня кричать? Я тебя быстро как капусту нашинкую!

— Не нужны мои деньги? Ага! Стоило мне сказать, что у меня больше нет, так я теперь не нужна, да? Говоришь, что нашинкуешь меня? — тут я злобно ухмыльнулась, зажигая в руке огненный шарик. Не такой, как я создала при встрече с магом, а большой, размером со злополучный кочан капусты. — Ну, давай, попробуй!

Я встала в боевую стойку. Ну я так подумала, что это боевая стойка. Не знаю, как это со стороны выглядело, но быстро узнала. От наёмника. Он громко рассмеялся, доставая свою секиру.

— А что мне пробовать? Ты и пикнуть не успеешь, как на тот свет отправишься!

Это была последняя черта, преодолев которую я перестаю тебя контролировать.

— Говоришь, пикнуть не успею, — зловещим шёпотом произнесла я, — а кто сказал, что я пищать собираюсь?

С этими словами я прицелилась и запустила огненный шарик в Харена. Последнее, что я помню, это стена изо льда, приявшая на себя удар мой атаки и белый пар.

Глава 9

Ругаясь, на чём свет стоит, я мыла посуду. Мои спутники где-то неподалёку тоже были заняты: маг чистил столы, а наёмник натирал пол. Это было бы довольно милое зрелище, если бы они не бросали на меня таких злых взглядов. А собственно сами виноваты. Довели меня. Особенно тот чёрненький, с голубыми глазками, которые так и зыркают на меня из-под смоляных волос.

Не люблю мыть посуду, особенно за чужими. Грязные тарелки с остатками еды вызывали у меня такое раздражение, что я была готова всех их разбить. И вообще. Было стойкое желание что-нибудь разломать, поджечь, испортить, разнести в пух и прах. Но я не могла. Приходилось, скрипя зубами и ругаясь, мыть эту грязную посуду.

Так почему же я здесь? Ответ прост. Нас заставил хозяин этого замечательного заведения горбатиться на него. Почему мы не возражали? Возражали! Ещё как! Нашему негодованию не было предела, пока нам не выставили счёт в пять золотых за испорченное имущество.

Этим имуществом была кровать, которую я подожгла, запустив в Харена огненный шарик. Кровать сгорела за считанные секунды, превратившись в пепел. Если бы наёмник вовремя не увернулся и его не закрыл бы в водяной кокон маг, то от него бы осталась точно такая же кучка пепла, только поменьше.

Я предложила сходить в банк за деньгами, благо таковой в этом городе имелся, но хозяин был против, решив, что мы хотим сбежать. Предложение о том, что бы я сходила одна опротестовали мои спутники с той же мыслью о моём побеге. Когда я рассердилась и позвала хозяина пойти вместе со мной, то опять же эти двое были очень против. Вот мы и горбатимся на этого мужика, довольно потиравшего в сторонке руки и широко улыбающегося.