НеМир - [16]
Так… и что мы имеем… Овощи, рыба нескольких видов, куски мяса, много овощей и зелени, разнообразная икра, хлеб. Блюда, тарелки и чаши, судя по всему — глиняные. Ложки — не знаю, из чего сделаны, возможно, из серебра. Огромные ножи, больше похожие на тесаки, лежат возле блюд с мясом.
Я сложила руки на коленях, и принялась исподтишка наблюдать за Рэдом, сидящим справа от меня, и за Настоятелем — слева. Мой муж ничего не ел, лишь губил содержимое своей чаши. Мой сосед слева наложил себе в тарелку мясо с овощами и начал с аппетитом (но без раздражающих меня звуков) поедать все это. Причем, помогал он своему рту исключительно руками. Они здесь не знают (или не признают) вилки с ножами? Что ж, даже если и так, то, как говориться, в чужой монастырь со своим уставом не лезут.
Настоятель быстро управился со своей порцией и развернулся на своем стуле в сторону от стола. К нему тут же подбежал подросток с кувшином, и полил на подставленные ему руки воду. Затем проповедник взял у подростка полотенце и тщательно вытер им руки.
Следующая порция, попавшая к нему в тарелку, была из рыбы. Я посмотрела на нее, сразу почувствовала ком в горле и… немного опешила, потому что в этот момент осознала, что мой организм отторгает даже мысль о том, чтобы попробовать рыбу, не говоря уже о том, чтобы заглотать ее себе в пищевод. Я что, отношусь к какому-то особому виду людей, которые не кушают рыбу? Но я же не вегетарианка — это точно. Все время после Боли я ела мясо с удовольствием, и ни разу не скривилась. Так откуда же такое отвращение именно к рыбе?
В этот момент я услышала тихое «Бэмби» Вилена. Установив источник звука, разворачиваюсь к Рэду и смотрю ему за спину.
Вилену, сидящему справа от брата, как раз подали полотенце.
Он спрашивает меня шепотом, почти одними губами:
— Ты чего не кушаешь?
Я слегка пожимаю плечами, и возвращаюсь в исходное положение. Хороший вопрос. Так все-таки, почему запах еды не возбуждает во мне аппетит? Возможными причинами являются, как отсутствие голода из-за стресса, так и отсутствие вилок за столом.
Я не могу не переставать задаваться вопросом отсутствия женщин на церемонии и пире. Но ответ рано или поздно придет, просто не надо торопить события. И еще — что меня ждет в ближайшие часы? Какие вообще у них здесь семьи — моногамные или полигамные? Если второе, то не повезут ли меня сразу после пира в некий гарем? И, самое главное, будь то первым или вторым видом семьи — не предъявит ли Рэд свои супружеские права-притязания на меня? Глупо, конечно, но я почти уверена, что нет. Во-первых, у него было достаточно времени и возможностей взять меня силой ранее, но он же этого не сделал? И второе, не самое рациональное объяснение моей уверенности, состоит в том, что я инстинктивно чувствую себя в полной безопасности рядом с ним. Но, опять же, я могу и ошибаться (вспомни хотя бы свое предположение о методах лечения в психбольнице). Как бы там ни было, я ему без боя не отдамся… Не знаю, как я строила свои интимные отношения раньше, но осознаю свое отношение к ним достаточно отчетливо. Для меня мало быть привлекательным (в случае Рэда — очень, слишком привлекательным) мужчиной, чтобы захотеть заняться с ним любовью. Мне необходима для физической близости близость эмоциональная — такая, чтобы я отдавала себя всю без остатка и без оглядки… Э-воно-как… Какие мы футы-нуты… Да, я такая… Ну и пусть кто-то попробует кинуть в меня за это камнем…
Вижу, как Рэд делает какой-то знак рукой, и через минуту перед нами ставят блюда, наполненные пирогами с какой-то начинкой (судя по цвету наполнителя, это — варенье). Я не притрагиваюсь и к этому. Хотя, признаюсь, воздержание стоило мне некоторых усилий, что означает мое неравнодушное отношение к сладкому. Хм, Бэмби, да ты — сладкоежка.
Проходит еще минут десять, и мой муж тихо спрашивает, готова ли я покинуть пир. Сразу после моего кивка, он встает, следом поднимаются на ноги все присутствующие. И, выждав крик «Аве Прим», мы выходим из-за стола по направлению к носилкам.
Принесли нас к фасаду большого, но обыкновенного (без изысков и определенного стиля) трехэтажного дома. Створки дверей распахнуты настежь. По бокам от них стоят два здоровых молодца в форме (судя по расцветке — военной). Рэд прошагал мимо них, лишь на секунду остановившись в проходе, и даже не оглянулся, иду ли я следом. Мы заходим в огромный светлый холл. У противоположной от входа стены — большая деревянная лестница. По ней мы поднимаемся на второй этаж, и поворачиваем направо по коридору. Коридор заканчивается одной-единственной дверью.
Рэд открывает ее, и останавливается, пропуская меня вперед. Ага, значит наедине мы, все-таки, леди и джентльмен. Лады…
Я захожу в просторную спальню (большая кровать не оставляет сомнений по поводу назначения этой комнаты), подхожу к закрытому серыми шторами «во всю стену» окну, и поворачиваюсь к нему спиной, чтобы хорошенько осмотреться вокруг.
Помимо огромного «под потолок» глухого шкафа и кровати, других предметов мебели здесь нет. Зато есть большой камин.
