Немилосердная - [62]

— Наш господин, мэм…

Алексия застыла в недоумении, слегка опустив парасоль. Лорд Акелдама, безусловно, вампир, но никто и никогда не назвал бы его зверюгой. А денди наперебой объясняли:

— Он ушел и заперся в приемной.

— С этим чудовищем.

— Мне ни за что не хотелось бы ставить под вопрос вкусы милорда, но в самом деле!

— Этот зверь такой неухоженный! Уверен, что у него шерсть на кончиках посеклась.

— Наш господин сказал, что может с ним справиться.

— Сказал, что это для нашей же пользы. Он никого не пускает.

— Ко мне это не относится, — леди Маккон проложила себе путь сквозь толпу идеально скроенных сюртуков и высоких белых воротничков — так какой-нибудь особенно коренастый терьер рассекает свору пуделей.

Молодые люди расступились, и она оказалась перед золоченой дверью, расписанной белыми и лавандовыми завитушками, которая вела в скандально известную приемную лорда Акелдамы. Там Алексия остановилась, глубоко вздохнула и громко постучала рукояткой парасоля.

— Лорд Акелдама? Это леди Маккон. Можно мне войти?

За дверью послышались какая-то возня и вроде бы голос лорда Акелдамы, но прямого приглашения не последовало. Алексия снова постучала. Нельзя же даже при самых катастрофических обстоятельствах взять и ворваться к мужчине без достаточного повода!

Ответом ей был только очень громкий треск. Алексия решила, что его вполне можно счесть достаточным поводом, и медленно повернула дверную ручку. Потом с парасолем наготове со всей доступной скоростью прохромала в приемную и плотно прикрыла за собой дверь. Хоть она и ослушалась приказа лорда Акелдамы, это вовсе не означает, что трутням позволено последовать ее примеру.

Перед ее зачарованным взглядом предстала та еще сцена.

Леди Маккон как-то уже довелось повидать схватку оборотня и вампира, но тогда все происходило в движущейся карете и дело довольно быстро переместилось на дорогу. К тому же в тот раз противники действительно пытались убить один другого. Сейчас все было иначе.

Лорд Акелдама сражался с оборотнем. Тот пребывал в волчьей ипостаси и определенно старался прикончить вампира, щелкая челюстями и направив всю свою сверхъестественную мощь на уничтожение. Однако лорд Акелдама, отбиваясь от волка, явно не стремился к его гибели. Так, его излюбленное оружие — клинок с серебряными гранями, замаскированный под какую-то сделанную из золота сантехническую деталь, — по-прежнему оставалось на своем законном месте над каминной полкой. Нет, в основном лорд Акелдама, похоже, задействовал стратегию уверток, чем только расстраивал и злил зверя.

Волк рванулся к изящной белой шее вампира, а тот отклонился, эффектно взмахнув рукой — так машут носовым платком вслед уходящему пароходу. Однако этого жеста при всей его небрежности хватило, чтобы оборотень взметнулся ввысь, пролетел над белокурой головой лорда Акелдамы и грохнулся на спину у камина.

Алексии никогда прежде не доводилось видеть древнего вампира в бою. Конечно, она предполагала, что лорд Акелдама должен уметь сражаться. Ведь он очень стар и, следовательно, по меньшей мере, способен к драке. Но это было сродни академическому знанию — вроде того, что его трехцветная кошка способна охотиться на крыс, — практическое же исполнение подобного трюка всегда казалось в высшей степени маловероятным и, возможно, вызвало бы смущение всех, кто в нем участвует. Сейчас же завороженная на редкость поучительным зрелищем Алексия поняла, что недооценивала франта-вампира. И, возможно, его мохнатую любимицу.

Лорд Акелдама действовал без всякого намека на замешательство или неуклюжесть, наоборот, с непринужденной сноровкой и ленцой, будто в его распоряжении оказалось все время мира. Алексия сочла, что так оно и есть. Преимущество вампира заключалось в скорости, остром зрении, ловкости. Волк мог полагаться на силу, обоняние и слух, но опыта у него совершенно точно не было. Не обладал он и особенностями альфы, которые лорд Маккон некогда описал жене как борьбу с собственной душой. Нет, этот оборотень был просто одержим лунным безумием. Его челюсти щелкали, а когти вспарывали поверхности без учета логики и экономии сил. Безупречно элегантная приемная вампира выглядела теперь не лучше задней гостиной Макконов. К тому же все миленькие диванные подушки были перемазаны слюной.

Поединок стал бы совершенно неравным, если бы лорд Акелдама действительно попытался причинить противнику вред, но он очень старался, чтобы Биффи — а нарушителем спокойствия являлся именно Биффи со своей шоколадно-коричневой шерстью и красноватым брюхом — не пострадал.

— И как, скажи на милость, ты умудрился выбраться из подземелья Вулси?

Конечно, Алексия не услышала ответа.

Биффи бросился на лорда Акелдаму. Вампир вроде бы ни с того ни с сего метнулся из одного конца комнаты в другой, и бросок оборотня не дал никаких результатов. Тот рухнул на обитое золотой парчой кресло и опрокинул его. В воздухе остались торчать шокирующе безыскусные ножки.

Оборотень первым заметил присутствие леди Маккон. Его ноздри раздулись, мохнатая башка повернулась, и в Алексию вперился взгляд желтых глаз. В них не было ничего от обычно присущей Биффи мягкой незлобивости, лишь потребность калечить, убивать и пожирать.