Немезида - [9]

Я ничего не вижу. Несколько бесконечных мгновений я стою и смотрю на волны и течение, на воду, отделяющую меня от противоположного берега. Страх отступает, как будто его унесло течение реки. Рассказ о Рагане просто не может быть правдой. Требуется гораздо больше, чем пару мгновений, чтобы отделить плоть мальчика от костей, и если Парани такие хищные, тогда почему никого больше не съели? Уж точно не потому, что все дети слушаются своих родителей и держатся подальше от реки. Я знала мальчика-слугу, который упражнялся с Защитниками и возвращался от Подножья с промокшими насквозь волосами и одеждой, мокрый как половая тряпка. Я однажды рассказала Алдону о мальчике, а Алдон сказал, что иногда молодые люди сильно путают понятия храбрости и глупости. Но он не отрицал, что мальчик плавал в Нефари, когда был у Подножья.

Нефари здесь прозрачна, и русло полно круглых камешков и маленьких водяных растений, которые растут между ними и выглядят как сорняки. Было бы хорошо искупаться. У меня нет мыла, но илом можно соскрести большую часть пыли, а мои волосы мокрыми были бы более послушными. Их срочно нужно заново заплести.

Я могла бы держать при себе меч и внимательно наблюдать. Я могла бы быть тихой, как облако. И я могла бы стать чистой.

Я кладу на землю мою кожаную сумку, а рядом с ней кувшин с водой. Мыться обнаженной рискованно. Не считая того, что неожиданно могут появиться незнакомцы, мне придётся бежать голой, если в маловероятном случае меня атакует Парани. Если, конечно, удастся сбежать живой, что, если верить сказке о Рагане, так же маловероятно.

И, честно говоря, одежде не помешала бы стирка. Если я сделаю это сейчас, то она успеет высохнуть до того, как похолодает. Днём пустыня Теории — иссушенная равнина и безжалостный враг любого путника, но ночью она становится по-настоящему жуткой. Именно ночью отовсюду появляются ползущие, скользящие и летающие твари, а воздух становится настолько холодным, что в лунном свете можно разглядеть, как изо рта идёт пар.

Несмотря на все сомнения, я убеждаю себя в том, что искупаться — это хорошая идея. Не только хорошая, но и действительно необходимая. Единственное, что я снимаю - это рваные, изношенные туфли служанки. Туфли, предназначенные для того, чтобы ходить по замку, по мостам и, возможно, в змеином стойле, а вовсе не для многодневных скитаний по необитаемой Долине и палящей пустыне, где крошечные песчинки врезаются в ноги, попадают между пальцев, растирая кожу.

Поначалу вода жжёт мозоли на пятках. Я осторожно вымываю песок с открытых ранок, и с облегчением вздыхаю, когда боль начинает отступать, и ноги привыкают к свободе. Галька кажется гладкой и приятной на ощупь, и немного погодя я полностью погружаюсь в воду, наслаждаясь ощущением невесомости после того, как меня несколько дней стесняла тяжесть моего тела.

Я медленно выкапываю яму под галькой, добираясь до илистого русла и захватываю горсть грубого ила.

Для начала принимаюсь за своё лицо и с силой тру, пока не удостоверяюсь в том, что оно будет блестеть на солнце. Затем мою руки, ноги и шею, аккуратно, чтобы грязь не попала под одежду. Я тщательно себя ополаскиваю и выделяю для этого ещё больше времени, чем на само мытьё. Моё платье служанки — льняное, сиреневого цвета, и немного потерев его и отжав, пятна хорошо отстирываются в тёплой воде.

Чувствуя себя приятно и свежо, я расплетаю косу и привожу волосы в порядок. Как раз, когда заканчиваю их заплетать, меня пугает сильный всплеск на расстояние всего одной длинны Змея. Меня охватывает паника, когда я представляю, что причиной ряби, которая распространяется впереди меня большими кругами, исходит от огромного плавника. Это что-то огромное, что-то, что могло уже давно уплыть оттуда и быть где-то возле меня. С одной стороны, я хочу немедленно выбраться из реки, чтобы создать расстояние между собой и этими волнами. С другой, понимаю, что это было бы ошибкой. Шум от побега только привлечёт ко мне внимание.

Но то, что я дрожу под водой, стучу от страха зубами, и отчаянно хныкаю, тоже скорее всего не останется незамеченным. Я не могу предотвратить эти звуки, они вышли из-под моего контроля, так что, если всё равно создаю шум, то уж лучше, пока спасаюсь к безопасному берегу. Больше не пытаясь двигаться бесшумно, я оставляю меч в воде, — блин, зачем я вообще его положила? — быстро бегу к берегу и...

…Врезаюсь в самого высокого человека из всех, что видела. Моя голова даже не достаёт ему до плеч. Здесь вода достигает моей талии, но ему она едва доходит до бёдер. Солнце светит мне в глаза, и я могу различить только его гигантский силуэт. Но вижу, когда он сжимает руку в кулак. И жду удара.

6

.

 

ТАРИК

 

Сетос забирается на балконные перила и облокачивается спиной о колонну. Забрасывает виноградину себе в рот, и смотрит на Тарика с таким же сладким выражением, как и сам фрукт. Странное чувство — развлекать брата в кабинете короля, в том месте, куда Сетосу раньше было запрещено входить. Это место, где принимаются важные решения, планируются войны, заключаются мирные договоры. Это не место для мальчиков. По крайней мере, не было им ещё пару недель назад.